Искажение[СИ, роман в двух книгах]

"Ну, не принято у нас просто так людей "брать", "трясти". Не потому, что по уставу не положено или закона такого нет. Просто не принято, как вы не поймете? Обычай у нас повыше любого закона будет. Это же еще на первом курсе юридического учат: закон, любой закон, рождается из обычаев, норм поведения, уже принятых в обществе. Вот у нас эти обычаи и нормы ценят выше любых прописанных и пропечатанных законов.

За что ж я буду "трясти" малолетних девчонок? Пусть они уже по закону совершеннолетние, полностью подсудны и за себя отвечают, работать могут хоть по двенадцать часов в сутки, будь на то их воля, а все равно — малолетки. Просто за то, что полезли "на кладбище в двенадцать часов ночи"? А ведь по сути своей их прогулка в лагерь и есть то самое путешествие на кладбище, что б перед мальчишками и подругами храбрость показать.

Да и смысл какой в этом "трясении"? Ничего они не расскажут вразумительного, такого, чтобы никто, кроме них не знал. Вся эта история покрыта таким туманом, что разбираться в ней надо только изнутри, начиная вот с этой девчачьей компании…"

— А ты думаешь, тут что-то такое? — Анька повертела в воздухе пузатенькой рюмкой с остатками коньяка. — Такое-этакое, государственного значения, как эти твои "летающие тарелки"?

— А у нас все государственного значения, — серьезно ответил Пухов. — Иным заниматься не стоит. Даже если пацанчик после школы, с друзьями в футбол гоняя, ногу подвернет — и это тоже событие государственного значения. Потому как пацанчик этот в будущем — или рабочий, или солдат, или инженер. И если ему этот самый вывих плохо вправят, поленятся врачи или квалификации не хватит, то страна потеряет рабочего, солдата, инженера. Мы на такие бытовые, казалось бы, дела только так и смотрим. Тоже — обычай, за мелким глубокое видеть.

— Так все-таки, отчего ж не попробовали кого-то из чекистов, ну, или чекисток к этим девчонкам внедрить? — поинтересовался Паша. — Может, там бы, на месте, и разобрались, что разбираться не с чем…

Он не очень-то верил в эти мистические штучки-дрючки, всякие "летающие тарелки" и "снежных людей", но понимал, что подоплекой любой мистики могут быть обычные и не очень человеческие деяния.

— Да ведь нету там никакой компании, — махнул рукой Пухов. — Это я её так называю, что б, ну, хоть как-то обозначить. Девчонки-то давно выросли, по разным домам разъехались, вот и школу закончили в прошлом году. Одна — на комбинате работает, вторая уехала из города, в институт поступила, третья пока бездельничает, вроде как, себя ищет, а я думаю, что просто замуж собирается, не хочет нигде особо пристраиваться, что б потом не рвать по живому, к рабочему коллективу-то привыкаешь не хуже, чем к родителям или дворовым друзьям-подругам.

Но это только во-первых. Во-вторых, на такие дела серьезных людей отвлекать смысла нет. Это не оперативная надобность, ни шпионы заграничные, ни диверсанты или какой еще подрывной элемент, непосредственно безопасности страны угрожающий. Стажерок брать тоже не хочется, они же, как любой стажер, подвигами грезят, достижениями, славой, а тут нужно просто походить вместе на танцы, в кино, поговорить, послушать, авось, что и прояснится.

Ну, и третье. Пробовали мы этот вариант. Не в том смысле, что кого-то внедряли, а просто поручили сотрудникам местным с той девчонкой, что на комбинате работает, потоптаться месячишко… ну, быть постоянно рядом, приглядывать за контактами. Так вот, проделали такую комбинацию несколько раз. И, значит, местных привлекали, и своих людей давали, иногородних, пришлых, то есть. И всё в пустую. Не получается этот контакт мистический, когда с ней кто-то рядом из тех, кого не было тогда в лагере… Плохо сказал? Ну, пока рядом с девчонкой посторонние, никто на контакт не идет. Если она одна или с теми же подругами, с кем в лагерь ходила, то — получается. Уже через пару дней они свои "страшные сказки" по всему городу рассказывают… Как"…вышел из зыбкого тумана черный человек, посмотрел на нас железными глазами…", ну, и так далее…"

— А на самом деле кто выходит? — усмехнулся Паша, внимательно прослушав рассказ Пухова. — Зеленые человечки или маленькие разумные динозавры?

— Кто-то выходит, — укоризненно ответил Егор Алексеевич. — Иначе бы я к вам не обратился с просьбой. Понимаешь, исчезает материал из отвалов. Пропадает как раз в смену этой девчонки. И не надо говорить, что это пустая порода. То, что может быть использовано хоть через сто, хоть через тысячу лет — сегодня уже стратегическое сырье.

— Так ведь с нее же за пропажу и спросить можно? — уточнила Анька. — Кем она там на комбинате? Завскладом?