Искаженная спираль

Без врага — деградация, слабый враг — уничтожается, а сильный — опасность глобальных кровопусканий. Так что выходит логичным перевести агрессивность\пассионарность в конкурентное, а не враждующее русло. Ну если не помру\выпнусь\чертовступирую, как обычно, то задача интересная и правильная. На многие годы. И интересно это будет, местный социум даже в обозримом мной, без всякого канона, имеет огромный потенциал развития.

Так, с глобальными планами определились, в качестве отдыха от рудников знаний мелких на деревья послал. И не садизм это, а смена деятельности, помогает очень. Наверное.

А вот с локальными проблемами надо продолжать дальше думать. Так, Учихи не вырежутся, Корневища будем выпалывать.

Из событий канона припоминается только Анко, которую генином или чунином назначат, вроде бы, через месяцев сколько — то. Если генином и без Орочимару, надо бы как — нибудь прибрать добро, одно то, что местный гений вивисекции на неё глаз положил, говорит о высоком потенциале. Успешно загубленным и низведенным до жирной не шибко умной бабищи. Даже не столько жалко как человека, сколько загубленный потенциал раздражает. Так что присмотреть надо бы.

И Майто Дай, Протозеленый Зверь Конохи, должен в следующем году помереть, прихватив какое — то лютое число мечников тумана, как бы не всех. И помрет он либо от перенапряжения, либо от гордости, не помню точно.

Так что на канон покамест забьем, и надо думать, что делать. Строить «всеконохскую обиженку» глупо и недальновидно, собственно мне последствия «строинья» теперь разгребать.

С Нарутой вопрос вообще на годик откладывается, его свежеубиенный папаша в завещании опекунами Учих назначил и с годик же, личинка апельсина у них благополучно жила. Вот и пусть живет, не до него сейчас.

А надо бы мне замутить какую — нибудь хрень, зело полезную, эксклюзивно — неповторимую, в общем, доступную, но при этом недешевую. И не имбалансную. И поставлять Конохе, чтобы местные от щщасья недержанием страдали, на Удзумаков молились и пылинки сдували.

Мдя уж, задачка, конечно. Причем в целом дело — то нужное, по всем параметрам. Но что — то все что в голову лезет, или имбалансная лютая хрень, или никому нафиг ненужная фигня.

Ладно, с этим фиг бы с ним, буду думать, авось и придумаю «стеклянные бусы для аборигенов». А пока будем ждать окончания расследования, Совета кланов и прочей политоты.

Ну и мелких гонять приобщать к мудрости и развивать интеллектуально. Доразвивав спиногрызов до «по вашему слову, Хизуми — сама», что было явным прогрессом и подтверждением моих неизмеримых педагогических талантов и верности методы, отпустил мелочь с миром.

А сам засел за магическую каллиграфию в кабинете главы — и полезно, и тренировка, и из многомерья приглядываю, насчет всяких интересностей. Впрочем, нормально поработать мне не дали. На третьей печати дверь распахнулась, и на порог вбежала заплаканная девица, лет семнадцати на вид.

И тут мне поплохело. Выбило в четырёхмерье, и ускорило, судя по замедлению раз не в пять, а десять, а то и больше. А по мозгам носились мысли и воспоминания Хизуми, которые я вполне успевал обрабатывать.

Итак, передо мной маячила перекошенной в замедленном времени мордой лица Эйка Удзумаки. Член медицинской ветви клана, рангом вполне тянущая на токуджо. Явилась она несколько раньше ожидаемого, видимо, пометка «премия за срочность и целостность» на заказе сработала. Ну и была несколько младше предполагаемого, я считал что матушка трех — четырехмесячной Карин будет годков двадцати и старше. Ну тут и возраст дюжины лет вполне себе совершеннолетие, как, в общем — то, природой и заведено.

И вот как — то имя Эйка не вызывало в памяти Хизуми ассоциативного отклика. Ну Эйка и Эйка, придет — спиногрызов на неё сплавлю. И тот момент, что дама сия жила в крайне небольшом клане, где все друг друга как облупленных знают, и Хизуми о ней знать должен был многое, мимо моего внимания пролетел. Ну, как показывают бьющиеся в мой мозг воспоминания, не просто вспомнить не мог.

В общем, некоторое и относительно немалое время Эйка (песнь любви, чтоб её) была для Хизуми Ай — тян. А после заметной беременности безсуффиксной Урагири.

Итак, в мой кабинет вщемилась бывшая любовница Хизуми. Причем просматривая его воспоминания могу сказать так. Девочка со стервозинкой, но в целом не просто нормальная, а вполне даже «покорный азиатский женщин», то есть стервозинка в мелочах, но лбом об пол при повышении голоса. Что, к слову, видимо, «фишка» Удзумаки, потому как видимые мной дамы были более свободны в нравах.

А по поводу «любви и ненависти юного балбеса». Узу раскрошили чуть более полутора лет назад. Эйка жила и училась в Конохе, правда, под плотным контролем родичей. И тут, значит, является такой весь из себя Наследник Клана, и все дела.