Искаженная спираль

Был он на момент разрушения Узушиогакуре на миссии, а с приходом новостей о падении деревни, команда разбежалась за час. Токуджо, бывший старшим, почернев лицом проорал: «лист — предатели!» и учесал, на недоступной для двух чунинов скорости. То ли мстить листу, то ли пить пиво — Ясуши его больше не видел и ничего не слышал. Партнер же посидел с часок с каменным лицом да и самоубился за углом: семья, жена молодая и ребенок были в Узу.

Сам же Ясуши семьей был не отягощен, о деревне погоревал, да и принялся за заказы, через месяц оказавшись в Сора — ку, как охранник группы контрабандистов. Огляделся, завел себе пару любовниц, а потом и дело. Местные, правда, драли за «место и крышу» половину выручки, но громиле хватало, хотя и раздражало. В Коноху же он, помня последние слова командира, соваться не хотел, да и не задумывался особо.

Вообще, оказался он несколько, вот даже не знаю, сегоднядневен как — то. Не дурак, но жил сегодняшним днем, о будущем просто не думая. Но клановость в нем была, да и косточка зольдатена проявлялась, так что Хизуми — доно сказал «надо!», Ясуши — кун ответил «Хай!».

А вот с местнообитающими Удзумаки оказалось забавно. Была еще семейная чета, лет двадцати пяти, оба медики. Детей не было и медичили себе помаленьку.

А еще было большое семейство Удзумаки «местных — аборигенных».

Подозреваю, что не нукенинов, а, скорее, потомков нукенинов, потому как обитали эти товарищи в Сора — ку не первое поколение, печатями не шибко сложными перебиваясь. Ну и с завидной периодичностью посылали отпрысков к Ясуши в «работники», с очевидными целями технического шпионажа.

Подумал я и решил, на «аборигенных Удзумаки» забить. То есть, возможно, через лет сколько — то и попробовать к лапам прибрать, но пока нафиг мне такие кадры не сдались. Так что наказав Ясуши готовится к переезду, уточнил место пребывания четы медиков, да и отправился к ним.

Последние были, как и предупреждали, лет двадцати двух — двадцати пяти, притом изрядно похожи друг на друга. Отрекомендовались Сота и Кохару, как не удивительно, Удзумаки. На предложение «присоединиться» стали задавать массу технических и ерундовых вопросов, однако, наконец, выдали основную причину сомнений.

Выяснилось, что медики сии — двоюродные брат и сестра. Причем еще в Узу вместе им быть «воспретили». А любовь у них вот прям с детства и невозможная. Так что мотало их по элементальным странам с миссиями, с короткими «походно — полевыми» дружбами телами и тянулась эта сантабарбара уже лет пять. Ну а после падения Узу, любители «запретной любви» погоревали, но воссоединились не только сердцами. И вот вопрошали, сии деятели, смотря на мою персону с сомнением, а не разлучат ли их.

Ну в принципе, двоюродные, как по мне, дело неоднозначное. Проверить совместимость, как минимум, надо. Да и прямо скажем, как носителям генов, им ну вот совершенно не обязательно в свой тесный, полуинцестуальный кружок кого — то принимать. В конце концов искусственное оплодотворение никто не отменял, если уж все совсем плохо.

Выдал я этим деятелям свои соображения, полюбовался на ошарашенные физиономии, осведомился, с чего фигеют, выслушал ответ и офигел сам. Понятия искусственного оплодотворения эти, ранга В чакра — медики, не знали. Вот совсем.

И вот то ли я дурак, то ли лыжи не едут. Я конечно канон не на сто процентов помнил, но о клонировании говорилось, причем не чакра, а вполне биологическом. Хотя, может это прерогативой отдельных ученых было, или еще что.

В общем, плюнул на неучей своей, высокообразованной слюной и провел ликбез, на тему «пестиков и тычинок» без дружбы телами. Высококвалифицированные специалисты с круглыми глазами моей мудрости повнимали и, вроде, в смысл вникли. Потому как рожами посветлели и двинули собирать манатки для переезда.

Ну а я, слегка прибитый бредовостью реальности, в которой пересадка глаза — обыденность, а дети без койки — чудо дивное, направился к местным торговцам живым товаром. Ибо работники, несмотря на прибавление, все равно в особняк нужны.

А вот прибыв к обиталищу местного, торгующего в городе работорговца, я узнал две презанятные вещи. Первая, это «возможные» Удзумаки — это возможные рабы, что не сильно обрадовало. И второе, что я человек в высшей степени спокойный, к различным отклонениям и девиациям более чем лояльный. Но слегка, немного, совсем чуть — чуть расстраивающийся, когда мне предлагают родственников, возрастом лет шести, не более, для постельных утех.

Понял я это, счищая с кулака костномозговую эмульсию, бывшую недавно головой почтенного торговца. Сопровождающие мои, оперативно охранников торговца прирезавшие, обратили на меня вопросительные взгляды. Впрочем фраза, вполне соответствующая действительности: «оскорбление клана и его главы», их более чем удовлетворила.