Искаженная спираль

— Если захочешь. Орочимару — кун, сам должен понимать, что знание подобных техник опаснее любого киндзюцу. Однако и умелое использование, не выходящего за грань — великое благо. А ты, скажем прямо, видишься мне достойным членом клана. А сейчас все, что мог открыть, открыл. И, прости, Орочи — кун, предупреждаю сразу. Из выживших Удзумаки тайной владею только я. Если придет тебе в голову идея захватить Удзумаки, шантажировать меня — гони её прочь. Даже в случае своей смерти я найду возможность лишить тебя разума, знаний и посмертия, буде ты станешь врагом Удзумаки.

— Полно тебе, не собирался я, — но увидев мой скептический взгляд перестал лицемерить. — Ладно, Хизуми — кун, я тебя понял. В свете увиденного мной, — помахал джуньяхирой, — я тебе верю и выведывать что — либо иначе, чем через вступление в клан, не стану. Кстати, возможно ты не в курсе, а это одна из важных причин поверить тебе. Ты слышал о культе Джашина?

— Не доводилось, — честно соврал я и задумался, благо было о чем.

— Не удивительно, подозреваю ваш покровитель как раз тогда и был занят, что поспособствовало разрушению Узушиогакуре. Не могу быть точно уверен в сроках, но выходит, что в момент атаки, близ Та, что в стране Рисовых Полей, сгустилось черное облако, превращая окрестности в, как ты выразился «мертвую пустошь». Вскоре появился беловолосый и рогатый великан, кромсающий облако танто, от чего оно развеялось. Но, видно, не до конца. Стали появляться безумцы, кричащие о «великом боге Джашине». Убивающие противников, и пронзающие себя копьем, в символе своего «божества». Притом, до смерти от своей руки, их раны исцеляются, немало напоминая джуньяхиру. А чакры в них не больше, чем в последнем крестьянине. Мне об этом известно с моего, кхм, места работы. Да и одного безумца я исследовал. В общем, судя по всему, то ли прорвался этот аякаси, то ли призвал его, уж не знаю кто. А покровитель ваш, оказавшись меж двух огней не смог ни помочь вам, ни добить вторженца. И да, описания места битвы я читал и быть выпитым аякаси не имею желания. Так что к таким тайнам без наставника, — несколько ернически, хотя и с толикой уважения поклонился Орыч, — стремиться не буду.

— По всему, прав ты, Орочимару — кун. Странно, видел я нашего покровителя и не был он ни взволнован, ни встревожен. Хотя, подозреваю, нанес он аякаси ущерб достаточный, чтобы тот не мог пожирать чакру сам. А культисты и прочее не слишком Шинигами — сама заботят, ками он и есть ками, — на мой раздумчивый монолог Орыч покивал, мол похоже на правду. — Впрочем, ладно. Вопрос с джуньяхирами, до появления сватов, надеюсь, закрыт? — содрогнувшийся от «сватов» Змеелюб утвердительно кивнул. — А собственно, зачем мы сегодня собрались — то, а то твой рассказ несколько выбил меня из колеи?

— Ну собрались — то зачем — я не знаю, а явился ты, Хизуми — кун, повергать меня в прах гневом своим, — злоехидно ощерился Орыч во всю пасть.

— Поверг?

— Поверг, еще как, переварить бы все, — задумчиво протянул мой будущий зять.

— Ну вроде бы никаких изменений по плану у нас нет. Разве что подгадила мне эта псина сутулая советником.

— Ки — ки — ки, а ничего так, «псина сутулая», — развеселился Орыч, — мы то его «блохастым» среди знакомых называем. Кстати для Инузуку вполне вменяемый тип. Супруга вот у него — там мрак кромешный.

— Эта, — показал я руками «игольчатую прическу», — Цуме кажется?

— Она самая, совсем бешеная, когда в небольшой компании, а уж один на один — и на каге лает, чуть ли не бросается. Притом, чем больше народа — тем приличней себя ведет. Народ ставки делает, сожрет она Ойя, или сбежит он из деревни.

— Глава клана?

— А там все равно кто он. Она, когда последний раз беременела, повеселилась, видимо в процессе. Ой в госпитале месяц валялся, его, считай, по кусочкам собирали.

— Да уж, колоритная дама. Впрочем, óни с ними обоими, псинами сутулыми. Я насчет места советника поговорить хотел.

— А что тут говорить, для меня это — такая же неожиданность как и для тебя. Псина сутулая, — ки — ки — ки! — и меня удивил. Ну посидишь в совете, благо, как я понял, тем же чем и хотел будешь заниматься. Только не по моему «заказу» а как советник.

— Клоном теневым, Орочи — кун, нечего мне в вашей говорильне делать. И тебе теневым же там быть советую. Пользуешься?

— Да и прав ты, изрядно удобная техника. Правда больше двух не создаю, но и это полезно. Змеиные хоть в бою и получше, но память не передают, так что в исследованиях и на переговорах и вправду незаменимы.

На том и распрощались. Прошел мимо квартала Сенджу, темно везде, да и потопал домой. С утра Цунаде навещу.

А Орыч — мозг, все — таки. Да и моя, на коленке придуманная история, как бы не правдой оказалась. Джашин и вправду изрядно на отожравшегося духа смахивает, с отрубленным «чакрососом», питающегося жертвами. Впрочем ладно, к сведению приму, но делать пока ничего не буду, не до него сейчас. Разве что, как время появится, с Шинигамычем потолкую. По делу, да и за жизнь. Добрался с этими мыслями до дома, да и завалился спать.