Искаженное эхо

– Нет, я-то знаю… – словно не замечая ее состояния, печально продолжал Арсений, – ты всё уже поняла и больше пальцем его не тронешь… но вот как его убедить… не представляю. Ты же умная девочка, понимаешь, как много у меня сейчас дел, я прихожу в свою комнату поздно, а он вечерами сидит тут один… в темноте… а вы там кучкой, вам весело… и ничуть не страшно…

– Сен… – голос девчонки прервался от волнения, – я его больше никогда… правда, слово будущего воина.

– Я рад, что не ошибся в тебе, ты храбрая девочка… будущий воин, – обрадованно кивнул Арсений, – но ты уж скажи всё это ему сама, мне он не поверит, подумает еще, будто я его выгоняю… и обидится.

– Скажу, – твердо пообещала Манист и повернулась к двери, но уже дойдя, вдруг остановилась. – А ты еще будешь рассказывать нам сказки?

– Конечно! Обещаю! И сказки, и играть будем… Потерпите только несколько дней, пока я переведу сюда всех гаран… ты же помнишь, как у них там сейчас холодно и плохо? И мне нужно всех устроить.

– Я понимаю, – кивнула девчонка и исчезла за дверью.

Арсений с досадой мотнул головой, нужно уделять малышам хоть по полчаса в день, и отправился умываться.

Небрежным движением пальца сбросив покрывало невидимости, Аджарр создал себе кубок с кофе, последние дни он все чаще вспоминал про этот напиток, и насмешливо ухмыльнулся. Раньше дракон искренне считал, будто окажет кому-то из подопечных невероятную милость, допустив в свои друзья. Не предполагая даже, что однажды сам захочет назвать другом одного из людей. Вернее… не пристало дракону лукавить, будет искренне желать, чтобы его считал другом обычный человек.

Арсений успел устроиться за столом, получить миску с подогретым мясом и свежий кисель и приступить одновременно к еде и обсуждению насущных вопросов, какими следовало заняться в первую очередь. Парбин считала, что нужно отправлять людей в лес, начинать заготавливать бревна для стройки, Заримад собиралась сделать запас мяса на случай затяжных дождей, Канкир требовала выделить ей место для выделки и сушки шкур, а Харрис волновали пропавшие вчера со стола миски.

– Я же никакой посуды не напасусь, если они и дальше будут так делать, – горячо возмущалась втора, – мы им еду варим, а они нас же и обворовывают! Поймаю – убью!

– Харрис, нет больше никаких – мы и они! Всё, кончено! Вы и раньше были одним народом, только разделенным войной на передовую и тыл, а теперь МЫ – это одно мирное племя, строящее новую жизнь. Но у нас будут очень строгие законы, я точно знаю, там, где нет законов, пышно цветут ядовитые цветы беззакония. И лучше вам с ними никогда не столкнуться вплотную! Поэтому первый закон: нельзя никого убить или побить просто потому, что этого очень хочется! Если заподозришь кого-то в воровстве: сообщи Парбин, она арестует подозреваемого и приведет на суд. Отныне каждый, кого в чем-то обвинили, имеет право на справедливый суд. А Рида позаботится, чтобы все говорили правду.

– А как это я их заподозрю? – Харрис была уверена, что Арсений все делает правильно и законы его наверняка справедливые.

Однако сейчас никак не могла постигнуть, каким образом эти самые законы помогут ей вернуть утерянные миски.

– Я тебе помогу, – весело хмыкнул Арсений, давно прислушивающийся к хлопанью входной двери, по его расчетам, уже пора бы появиться воинам с сообщением о приходе новоселов, – еще увидишь, как на ворах шапки горят.

– Сен… – встревожилась Аркстрид, – ты пока не настолько владеешь магией…

– Да причем тут магия, – правитель довольно ухмыльнулся, как приятно-то, что она о нем так беспокоится, – я и безо всякой магии разберусь.

Вряд ли представляют живущие по строгим законам военной бедности аборигены, сколько любителей чужого добра встречается среди строителей. Особенно в тех бригадах-однодневках, которые щедро поставляют на строительный рынок рабочей силы неофициальные фирмы. Если б прорабы не имели привычки держать в уме каждую доску и рулон обоев, вряд ли бы им удавалось закончить объект без убытков.

– Какая магия? – почему-то насторожилась Харрис. – Аркстрид, ты же раньше говорила…

Втора замолчала, обиженно уставившись на ведущую, не в силах даже на миг заподозрить свою воспитанницу во лжи и потому желая немедленно выяснить, откуда вдруг взялась у Сена эта проклятая магия. Ведь появись она раньше, все могло бы пойти по-другому…

Нет, теперь Харрис была даже очень довольна тем, как повернулись события… но чувствовать себя обманутой, обойденной в каких-то важных делах и решениях было не очень-то приятно.

– Харрис, – укоризненно уставились на нее похожие на крупные ягоды черенника глаза пришельца, – магия у меня начала проявляться всего один день назад, уже после того, как мы попали сюда. И, кстати, не только у меня, но не нужно пока об этом громко кричать. Возможно, ничего из этого и не получится… не люблю радоваться заранее.

– Там рыбаки пришли! – ворвалась на кухню одна из дежуривших у тропы молодых воительниц, и Парбин заторопилась было к выходу, но ее остановил невозмутимый голос Сена: