Искаженный мир: Ключники

— Улица, ресторан?

— Пока улица, а там видно будет. Я ведь правильно полагаю, что если вдруг захочется в ресторан, пусть самый козырный, зайти. Нас там или не вспомнят, либо примут за совершенно других людей?

— По необходимости, — не стал отрицать тот. — Тогда я подожду тебя у подъезда.

Сказал и словно растворился. Нехило так всколыхнул энергетический фон вокруг. Я это, хм, ощутил, но сути ощущаемого конкретно понять не удалось. Пока… Тем больше стимулов для дальнейшего роста. Очень уж не хочется чувствовать себя уязвимым. Настолько не хочется, что таки ой. Именно поэтому стоит воспользоваться появлением этого… Дениса, мать его, Александровича, попробовав выжать из ситуации всё возможное. Воспользоваться, но не забывать о главном — жить надо так, чтобы никто и никогда даже не думал тебя использовать в своих целях, попутав с марионеткой, явной или тайной. Свобода воли и нерушимость принципов — это как раз то. что я и сам ценю превыше многого, и отец сумел донести именно такой образ не то что мыслей, а именно жизни.

Ладно, Ник, мысли по голове погонял, теперь одевайся в мало-мало приличную одежду, после чего выматывайся из дома. Тебя ждёт важное уже не знакомство, но разговор с первым реальным мистиком, попавшимся на жизненном пути и при этом не внушающим запредельного… не ужаса, но чувства угрозы. В отличие от той дамочки-архонта, к коей у меня и серьёзный счёт за смерть друга, и ещё кое-что. Уже чисто личное, куда как более многогранное и менее однозначное.

* * *

— Искажённый мир, надо же, — покачал головой неспешно идущий слева от меня Денис. — Ты угадал одно из распространённых названий.

— Одно из?

— Истинный мир, Искажённый, Ирреальность, Задверье, Изнанка. Называют по-разному и каждое наименование верно.

Беседа, чтоб её. Первым делом Денис попробовал вытащить из меня то, что можно было назвать кратким рассказом о жизни с момента первого столкновения с Искажённым миром и до событий вчерашнего дня. Понятное стремление с его стороны и столь же естественное желание уже с моей пройти по тонкой грани, выдав лишь и так известное наблюдателям, при этом не открыв чего-то действительно важного из остающегося тайной. Моей тайной, в которую нет доступа никому из числа посторонних.

Получилось ли у меня? Ну, по большей части. Было бы откровенной глупостью считать, будто смерти четверых тогда и двоих сейчас могут остаться незамеченными людьми, способными складывать два и два. Это простые, не причастные к мистике, могли только руками разводить по поводу бесследных исчезновений и полного отсутствия улик. Здесь же… Я здраво оценивал собственные крайне скудные знания об Искажённом мире ака иные названия настоящей, заполненной мистическими проявлениями реальности. Наверняка там есть свои аналоги отпечатков пальцев, поисковых собак, детекторов лжи и прочих криминалистических ухищрений. Следовательно…

Вот что успешно, насколько понимаю, удалось оставить «за кадром» — так этодвукратное столкновение с повелевающей Тленом сущностью, равно как и не упоминать о некоторых её особенностях, а вдобавок о том, что именно мне она дала в своём стремлении не то обострить непонятную игровую партию, не то просто развлечения ради. Хотя нет, развлечения ради них самих — это явно не про переменчивую даму, любяшую коллекционировать души и лица. Зачем скрывать подобное? Вот не знаю. Точнее, до поры не полностью представляю. Вдруг да пригодится нечто из отдельных фрагментов, что пока никак не складываются в цельный пазл.

Послушав мои, хм, откровения, собеседник начал излагать то, что для него было очевидным и естественным, в то время как для только инициировавшегося и отрезанного от полноценных источников информации мистика являлось настоящими информационными сокровищами. И начиналось всё с самого банального — общих сведений о мистическом мире, доступном, как оказалось, и впрямь очень малой части от населяющих наш мир людей. Именно наш мир, поскольку были и иные. Те, в которые можно было попасть, пройдя через Двери, но не просто войдя в одну из них, а преодолев настоящие лабиринты этаких микромиров, они же домены, анклавы или «комнаты». Называли подобное по разному, но как ёжика не назови, а попу колет всё равно. Метко подмечала сие наблюдение одна циничная поговорка.

— Туда проникнуть можно, только очень сложно и риск умереть или сгинуть велик не просто, а чрезмерно. Возвратившиеся могут оказаться не совсем собой или совсем не собой. Таких приходится останавливать, — говорил Денис, чуть заметно при этом морщась. Видать, не самые приятные воспоминания. — Зато оттуда в наш мир и приходят все те неразумные, разумные отчасти и очень умные существа. Существа… Твари они! Все, от тупых зверей и чудовищ до гениальных мистиков. Чужих нам, опасных для нас и всего мира, который для нас единственно родной.