Исход

Дамы, привлечённые её возгласом, тоже привстают со своих сидений, заглядывают мне через плечо, секунду-другую рассматривают сидящего у меня на коленях гараха, грызущего удерживаемую передними лапами плитку шоколада, затем исчезают, и я слышу истошный визг. Вова от неожиданности пригибается, а я оборачиваюсь и спокойно жду, пока те затихнут. Минута. Ещё одна. Ничего себе у них лёгкие! Наконец наступает тишина. Круглые от ужаса глаза, белые лица… Вдруг зверь со вздохом откладывает плитку, встаёт, балансируя на ходу, кладёт передние лапы мне на плечи и говорит нормальным человеческим языком:

– Ну, тарах. Ну и чего? Вы – невкусные. Я вас есть не буду. Только не орите, пожалуйста. Уши болят.

Мы с сыном не выдерживаем, смеёмся. На весь салон. А ушастый поворачивается к Юнице, с недоумением смотрящей на маму и Хьяму:

– А тебе я меня чесать за ушами не дам! А то ты совсем затискаешь! Я тебе не кукла.

Дочка обиженно высовывает язык:

– Ну и не надо! Подумаешь!

Тарах гордо отворачивается, устраивается поудобней у меня на коленях и опять принимается за лакомство… Как раз когда приканчивает плитку, мы подъезжаем к городищу. Едва останавливаемся, он выпрыгивает из кабины, протягивает мне лапу:

– Удачи вам. – Потом добавляет: – Эх, придётся новую нору искать…

– А с нами не хочешь?

Отрицательно мотает ушами. Этот жест у него так потешен, что даже немного пришедшие в себя женщины, не выдержав, улыбаются.

– Позже. Пусть к нам привыкнут сначала. Да и со своими родичами переговорить надо.

– Хорошо. Если что – как обычно…

Он подаёт мне лапу, которую я жму нашим человеческим жестом. Мгновение – и тарах исчезает в высокой здесь траве. Вовка тоже вылез, помахал ему вслед. Потом задумчиво добавил:

– Он ко мне пришёл где-то за час перед вами. Поговорили. Конечно, сначала я в шоке был. Но потом нормально.

А я-то голову ломал – что это он так спокоен?.. Киваю, затем оборачиваюсь к женщинам, сидящим в салоне:

– Штанишки не намочили от страха? Марш мыться! – показываю на озеро. – И девчонок из прицепа с собой берите. Обещаю, подсматривать не будем.

Те опасливо вылезают, с любопытством осматривают внутренность городища. А что тут глядеть? Земляной, довольно высокий, в три человеческих роста, вал, окружающий пространство метров в сто в диаметре с одним проходом. Через него мы и заехали внутрь. Озеро в центре, окружённое густым кустарником. Там нора гараха. Но сейчас она пуста. Всё. Тут мы будем драться, пока нам не придут на помощь.

– Пошли, осмотримся.

Взбираемся на гребень. Видно далеко. Бинокль послушно приближает чернеющую вдалеке точку. Это наши. Замечательно. Внизу слышится плеск. Вовка хочет обернуться, но я удерживаю его от опрометчивого поступка:

– Они этого и ждут, провокаторши. Пойдём.

Спускаемся по внешней стороне вала. Он, кстати, довольно крут. Так что атакующим будет нелегко…

– Пап, а что у тебя есть?

Понимаю, о чём он спрашивает. Перечисляю вооружение. Сын хмурится:

– Маловато для серьёзного дела.

– У остальных – винтовки. Ручные бомбы. Револьверы. И драться они будут до последнего. Поверь. В плен не сдадутся.

Парень смотрит на часы:

– Интересно, долго они там будут плескаться?

Пожимаю плечами:

– Да минимум час. – Предупреждая его недовольство, добавляю: – С просушкой волос, разумеется…

Присаживаемся у въезда в городище, я грызу сладкую травинку.

– Расскажи, что там у нас творится? Дом как?

Сын расцветает:

– О! Тебя сюрприз ждёт! Ты же теперь один живёшь…

– Это как? – не понимаю я.

– Да я себе отдельное жилище поставил. Так что тебе с мачехой мешать не буду. Радуйся, молодожён! – толкает меня в бок.

Я отвечаю тем же:

– Сам такой! – Потом грустнею: – А знаешь, я Аоре так и не говорил, что хочу её в жёны взять…

– М-м-м… Пожалуй, батя, зря. Она, по-моему, сама в тебя по уши втрескалась.

– Ну тебя! Скажешь, тоже! Почти и не видел её, а несёшь такое!

Он пожимает плечами:

– Не знаю… – Откидывается на локти, поскольку солнце уже припекает довольно чувствительно:

– Кажется почему-то.

– Креститься надо, если кажется.

Замолкаем, спокойно глядя на бескрайнюю степь.

– Земля здесь… Всю планету накормить можно. Всё же, что там у нас делается?

И сын начинает меня знакомить с положением дел в нашей колонии…

Незаметно пролетает час, краем глаза я вижу, как время от времени дефилируют девчонки из прицепа. Ни Аоры, ни тем более Хьямы не видно. Похоже, мои дамы, точнее, моя дорогая будущая половина и потенциальная сноха желают произвести убойное впечатление на меня и моего сына…

– Пулемётов у нас два. Патронов ты к ним привёз?

– Тысячу двести. Все в коробках.

Просто великолепно! Но врагов с подкреплениями куда больше. Впрочем, можно рассчитывать на эски, на наши автоматы, снайперские винтовки и оружие наших беженцев.

– Думаю, минные заграждения поставим там, – указываю направление, с которого подходит караван и преследователи. Не сдержавшись, упрекаю парня, хотя он ни в чём не виноват: – Будь у нас миномёты…

– Па! – восклицает тот. – Никто даже подумать не мог, что вы в таком положении! Если бы знали, перекинули бы роту десантников со всем положенным по штату, и чихать нам на океанцев…