Исход

– Больше, чем простые трудящиеся, баронесса. Потому что звание аристократа в нашей стране не даёт никаких привилегий и лишь добавляет обязанностей… – Короткая пауза. Затем добавляю, потому что вдруг мне становится искренне жаль эту несчастную женщину, не знавшую в жизни простого человеческого счастья: – Приходите сюда вместе с дочерью после ужина. Думаю, мне удастся развлечь вас обеих.

Впрочем, сочувствие – первый шаг к чему-то большему. А этого я не могу и не хочу себе позволить. За свою жизнь я выполнил всё, что обязан сделать мужчина: посадил не одно дерево, а целый сад. Построил дом. Вырастил детей, за которых мне не стыдно. Любил и был любим. Узнал счастье, гордость и горе. Так что… Впрочем, неужели нельзя дать кому-то, точнее, поделиться кусочком счастья, которое мне… которое я испытал в прошлом? Ведь это будет так мало стоить мне и так много может дать тому, с кем я разделю то, что довелось узнать мне…

После обеда снова приходит Пётр. Он выглядит нормально. То ли привычка, то ли молодой организм. Он всё же вполовину младше меня. А я, несмотря на то что выгляжу немногим старше парня внешне, в реальности уже далеко не молод. Мы снова запираемся в кабинете, и штабс-ротмистр делится со мной тем, что ему известно. А знает молодой офицер достаточно много. Прежде всего, обстановку в стране. По крайней мере, в той части государства, которую пересекли их эшелоны. Это первое. Второе: неожиданно даже для него самого руководство, точнее начальство, дало ему довольно ответственный пост в новом правительстве. Теперь, кстати, Русия называется Диктатурой. «Оригинальное» название, от которого у меня готово перекоситься лицо. Словом, Пётр сейчас отвечает за поддержание порядка на «умиротворённых» территориях. А попросту говоря, он – начальник военной полиции. Хороший старт! Но вот положение дел в Комитете диктаторов, как называется высший орган власти новоявленной Диктатуры, не очень. Всем заправляют три генерала: от инфантерии, то есть пехоты.

От кавалерии. Это объяснять не надо. И от артиллерии. Но каждый тянет одеяло на себя, стремясь достичь наибольшего влияния на остальных и получить максимальную власть. А значит, конфликт между ними неизбежен. Единственный вопрос: как скоро он произойдёт. Но что разборка между высшими офицерами случится, я ничуть не сомневаюсь. Самое плохое и страшное, что они собираются разделить страну на военные районы, которыми и будут управлять. А в случае чего-либо, угрожающего их власти или стране, объединять усилия… Свежо предание.

– Понимаешь, Пётр, тут получится не союз троих владетелей, а скорее что-то совсем противоположное…

Он жадно слушает то, что я ему говорю, потому что успел не раз убедиться в моей правоте, и даже в глубине души считает некоего Михха Брумма ясновидцем. Хотя речь всего лишь об опыте другого мира и другой эпохи…

– Где уверенность в том, что в случае нападения врага на одного из генералов остальные решат выполнить свои обещания и помочь ему? Её нет! Скорее всего, оба будут злорадствовать, что третьему приходится туго и его земли в тяжёлом положении. И когда наступит время, они смогут поделить их между собой.

– Даже так? Но ведь господа генералы – люди чести!

– Пётр! Одумайся! Где ты видел честь в штабах?! Согласен, что до уровня батальона, даже полка есть честные офицеры. Но выше, от дивизии и дальше, на высоких постах сидят либо те, кто имел связи при дворе, либо высокородные, кичащиеся своим происхождением!

Парень опускает голову. Крыть нечем.

– И даже если никто не станет нападать на Русию извне, потому что, как я понимаю, Гонведия и Прусия сейчас тоже переживают нелёгкие времена, потому что солдаты оставили фронт… – Делаю паузу и вопросительно смотрю на него. Мой собеседник кивает. – Вот видишь… Но очень много шансов за то, что господа генералы захотят править Русией единолично. А значит, уничтожить соперников. Любым способом. Или силами войск, имеющихся в их подчинении. Ты – как бы над всеми. Не в смысле чего-то вроде власти, а как полиция. Новый род войск, не подчиняющийся никому из них.

Парень вновь кивает.

– С другой стороны, под твоим началом достаточные силы.

Снова кивок.

– Значит, жди вербовщиков и агитаторов, которые начнут тебя склонять на чью-нибудь сторону. Ещё не приходили?

Теперь отрицательно мотает головой. Улыбаюсь:

– Готовься, Петя. И жди. Деньги, ценности, чины, посты, земли, женщины…

Он краснеет, а я спокойно говорю:

– А что тут такого? Это жизнь. И никуда от неё не денешься. Так что будь осторожен, а когда почувствуешь, что начинаешь колебаться, приходи. Постараюсь помочь чем могу.

– Помощь мне нужна уже сейчас, – вздыхает он. – Не знаю, с чего начать…

Улыбаюсь:

– Начни со штатного расписания.

– Как?

– Так. Прежде всего, что входит в обязанности военной полиции? Поддержание порядка. Так? Согласен?

– Да.