Исход

– Даже близко не пятница.

– Да уж, действительно.

– Тогда почему ты здесь?

Он наклонился, поднимая с пола ее чайный поднос, выпрямился и посмотрел на нее – изучающе, подумала она.

– Я приехал проведать тебя.

– А-а. Проведать меня. – Ей снова стало тепло, но по-другому.

– Специально, чтобы проведать тебя, – повторил он и унес поднос.

Она откинулась на подушки: облегчение, удовлетворенность и радость наполнили ее, и она почти не чувствовала себя больной.

Он остался на всю неделю. Первые два дня она провела в постели, потому что у нее был жар. Он чайниками заваривал ей чай, принес бутылку ячменного отвара с лимоном «Робинсонс» и большой кувшин воды, чтобы разбавлять его. Растопил камин у нее в комнате, и по утрам после умывания она лежала в постели и читала «Скотный двор», который он ей привез, а он сидел и рисовал ее. «Мне надо набить руку, – объяснил он, – а тут ты. Так что от тебя есть польза».

После обеда он укрывал ее как следует и уезжал за покупками или занимался другими домашними делами, а она спала. Каждый день она спала крепко и без сновидений и просыпалась уже в сумерках, в которых отчетливо выделялся огонь в камине.

Потом он приносил к ней в комнату их ужин на подносах, после ужина они играли в безик: счет они вели уже несколько месяцев, и он утверждал, что она должна ему двести пятьдесят три фунта.

Когда ей полегчало, их прежняя жизнь возобновилась, и она, проводив его в понедельник утром в Лондон, села за свою книгу.

На его вопрос, почему она уехала с Бландфорд-стрит, она рассказала ему про Полли и Джералда и немного, хоть и не все, о том, как ненавистна ей собственная комната из-за Ноэля.

– А ты знал про Полл и Джералда? – спросила она.

– Вообще-то да. Но Полли хотела рассказать тебе сама.

– Так ты думаешь, это хорошо?

– Думаю, очень. Он отличный малый, а из нее получится прекрасная графиня.

– Что?!

– А разве она тебе не сказала? Он лорд. Так что она, конечно, станет леди.

– Какой еще леди?

– Фейкенем. А про дом она тебе говорила? Он огромный, в ужасном состоянии – как раз для Полл.

– Да уж, это точно. Теперь понятно насчет дома. Я просто беспокоилась… ну, вдруг она выйдет за него, а ничего не получится? Они перестанут любить друг друга или даже кто-нибудь один перестанет…

– Ну, тогда все будет печально, ужасно и запутанно, ведь так? Да, это риск, но на него приходится идти, а в их случае, полагаю, риск невелик. И потом, это их дело, Клэри. Нельзя приказать человеку любить кого-нибудь или не любить.

– Нельзя.

– Скажи, ты обратила бы хоть малейшее внимание на мои слова, если бы я посоветовал тебе не связываться с Первым номером – Ноэлем?

– Не обратила бы. Ясно. Ладно, твоя взяла.

Рождество они провели в коттедже. Он спросил, хочет ли она уехать на праздники в Хоум-Плейс или в Лондон, она отказалась, заявила, что хочет остаться там же, где и сейчас. Работа над книгой дошла до стадии, которую она себе даже представить не могла, когда только приступала, и уже начинала с беспокойством думать о финале и не хотела отвлекаться на праздники. Вместе с тем она хоть и не извещала об этом Арчи, но суеверно опасалась покидать коттедж, где чувствовала себя так надежно отрезанной от прежней жизни. Ей хотелось просто писать, работать в саду и чтобы каждые выходные приезжал Арчи. Он учил ее готовить овощной суп как полагается, а еще – необычные салаты с картошкой, яйцом и анчоусами. Она занялась проращиванием семян и посадила луковицы, которые должны были пустить ростки к Рождеству.

Однажды она завела с ним разговор о том, что у нее нет денег и что ему приходится платить за все одному. Поначалу он говорил, что она вернет ему долг, когда ее книгу опубликуют, однако она, поработав в литературном агентстве, знала, что писатели получают совсем немного за свою первую книгу, а иногда и за много последующих. В ответ на это возражение он предположил, что ее отец наверняка назначит ей небольшое содержание, если она попросит. Тогда она предложила позвать его в коттедж, но Арчи не захотел: нет, ради такого разговора ей следует съездить к отцу в Лондон.

После Рождества Арчи уволился с работы, и хотя от квартиры в Лондоне не отказался, стал проводить больше времени в коттедже и уходил рисовать всякий раз, как только позволяла погода.

– Я могла бы съездить на день, – сказала она.

– Нет, лучше с ночевкой, – ответил Арчи. – Если ты поедешь не в выходные, днем он будет на работе. Давай, – подбодрил он, – не робей.

– Почему ты не хочешь позвать его сюда?

– Он может понять превратно.

– А, это! Я ему объясню.

– И что же ты ему объяснишь?

– Скажу ему… скажу, что мы друзья! Ведь это правда, разве не так?

– Пожалуй, можно сказать и так.

– Что-то не слышу в твоем голосе радости.

– А чего ты ждала? Что я запрыгаю? Как ты?