Исход

В середине августа Ари получил срочную телеграмму из Франции: «Немедленно выезжай». Он оставил ее без внимания и продолжал работу, потому что каждый новый день давал лишний шанс в состязании со смертью.

Но пришла еще одна телеграмма. На этот раз с категорическим приказом от Хаганы.

Ари работал еще трое суток: он как раз выбивал визы для нового транспорта детей в Данию.

Но пришла еще одна телеграмма, потом еще…

Он уехал тогда, когда эшелон с детьми пересек датскую границу. Он покинул Германию за сорок восемь часов до нападения вермахта на Польшу. Началась Вторая мировая война.

Ари и Барак Бен Канаан вернулись в Палестину, усталые и отчаявшиеся.

Через десять минут после известия о начале войны еврейские руководители призвали ишув вступать в британскую армию и бороться вместе с англичанами против общего врага. Хагана поддержала этот призыв, так как с появлением добровольцев получала возможность открыто обучать своих людей.

Генерал Хэвн-Херст, командующий английскими войсками в Палестине, упорно возражал против приема евреев в ряды британской армии: «Если мы обучим их и дадим накопить им боевой опыт, мы нанесем этим вред самим себе, так как рано или поздно нам придется воевать с этими евреями», — говорил он.

Не прошло и недели с начала войны, как сто тридцать тысяч мужчин и женщин — четверть всего ишува — подали заявления в Еврейский национальный совет о вступлении добровольцами в британскую армию. Арабы же видели в немцах своих освободителей и мечтали об их приходе.

Англичане не могли игнорировать предложение ишува. В то же время они не могли пренебречь предостережениями генерала Хэвн-Херста. Поэтому военное министерство решило принимать евреев в ряды армии, но не обучать их и не давать им участвовать в боях. Добровольцев направляли в интендантскую службу, на транспорт, в саперные батальоны. Еврейский национальный совет гневно протестовал против такой дискриминации и требовал для евреев равноправия.

Ишув выступал теперь единым сплоченным фронтом, если не считать раскольников Акивы. Авидан решил поступиться самолюбием и через подпольные каналы договорился о встрече с ним.

Они встретились в подвале на улице Кинг-Джордж в Иерусалиме, под рестораном Френкеля. Подвал был забит консервными банками и бутылками, тускло горела единственная лампочка.

Авидан не подал руки Акиве, когда тот вошел в сопровождении двух Маккавеев. Прошло пять долгих лет с того дня, когда они виделись в последний раз.

Акиве шел уже седьмой десяток, а выглядел он даже старше своих лет. Тяжелая жизнь и годы в подполье превратили его в старика.

Телохранители ушли, и они остались одни.

Авидан заговорил первым:

— Я предлагаю тебе примириться с англичанами, пока идет война.

Акива что-то буркнул в ответ, а затем, не выдержав, выплеснул перед Авиданом презрение к англичанам и к их Белой книге, гнев против национального совета и Хаганы, трусливо избегающих борьбы.

— Пожалуйста, перестань, — сдержанно попросил Авидан. — Твои чувства мне хорошо известны. Я прекрасно знаю, какая пропасть разделяет нас. Но, несмотря на все это, ты должен согласиться: немцы угрожают нашему существованию куда больше, чем англичане.

Акива отвернулся и задумался. Потом вдруг резко обернулся — в его глазах засверкал тот же огонь, что и раньше.

— Именно сейчас нужно заставить англичан отменить Белую книгу! Да, сейчас, именно сейчас они должны провозгласить нашу государственную независимость по обе стороны Иордана! Немедленно! Надо бить англичан, пока они в беде!

— Неужели независимость государства так важна, что мы должны ради нее помогать немцам?

— А ты думаешь, у англичан дрогнет рука, когда они снова начнут продавать нас?

— Я думаю только о том, что у нас нет выбора: мы обязаны воевать с немцами.

Акива нервно зашагал по цементному полу. Он что-то пробормотал про себя, затем остановился и с дрожью в голосе тихо сказал:

— Пусть англичане блокируют наше побережье и закрывают дорогу несчастным людям, у которых нет другого пути к спасению, пусть англичане создают в своей армии гетто для наших ребят, пусть они продали и предали нас своей Белой книгой, пусть ишув участвует на их стороне в войне, в то время как арабы затаились, как стервятники, и ждут добычи, пусть сегодня англичане меньшее зло и надо воевать на их стороне. Ладно, Авидан… Маккавеи пойдут на перемирие.

Они пожали друг другу руки. Акива спросил:

— Как мой брат?

— Барак только что вернулся из Лондона с переговоров.

— Да, переговоры… На это, Барак горазд. А как Сара, дети?

— Нормально. Можешь гордиться своим племянником.

— О да, Ари — чудный парень. Как выглядит сейчас Эйн-Ор?

Аиидан опустил глаза.

— Эйн-Ор и Шошана щедро приносят плоды любви и пота, пролитого их создателями.

С этими словами он повернулся и направился к лестнице, ведущей к потайному выходу.

— Сион спасется правосудием, — крикнул ему вслед Акива, — отступникам же и грешникам — погибель, и оставившие Господа истребятся. Еще наступит час расплаты с англичанами!