Исход

— Вот видишь? Каждый Божий день я изучаю этот список с каким-нибудь нетерпеливым пальмахником. Почему не действуем? Почему не принимаем бой? Думаешь, мне приятно отсиживаться? Но, Ари, у них здесь пятая часть списочного состава британских вооруженных сил. По меньшей мере сто тысяч человек, не считая Арабского легиона в Трансиордании. Маккавеи носятся туда-сюда, стреляют, шумят, строят из себя героев, а нас обвиняют в трусости. — Авидан ударил кулаком по столу. — А я, черт возьми, все пытаюсь сколотить армию! У нас нет даже десяти тысяч вин-товок, попробуй повоюй! А погибнет Хагана — мы все погибнем. Маккавеи могут наносить удары, а затем скрываться. Нам же приходится топтаться на месте, и только на месте. Мы не можем позволить себе действовать, не можем даже позлить Хэвн-Херста. На каждых пять евреев у них тут по солдату. Британские облавы становятся с каждым днем все опаснее. Арабы тем временем набирают силы, а англичане на них — ноль внимания.

Ари снова достал список британских частей и молча просмотрел его еще раз.

— Куда мне теперь?

— Пока никуда. Поезжай домой, отдохни пару дней, потом явишься в Эйн-Ор в штаб Пальмаха. Хочу, чтобы ты хорошенько изучил наши силы в каждом населенном пункте Галилеи. Нужно заранее знать, что сможем удержать и что отдать.

— Ты еще никогда так не говорил, Авидан.

— Никогда еще наше положение не было так серьезно. Арабы даже отказались сесть с нами за один стол в Лондоне.

Ари направился к двери.

— Привет Бараку и Саре. Скажи Иордане, пускай не очень скачет из-за приезда Давида. Я его тоже отправлю в Эйн-Ор.

— Я еду в Иерусалим завтра, — сказал Ари. — Поручений не будет?

— Как же! Собери мне там тысяч десять фронтовиков. с оружием.

— Шалом, Авидан.

— Шалом, Ари. Хорошо, что ты снова дома.

Ари был мрачен, когда возвращался в Тель-Авив. Еще на Кипре он как-то сказал Давиду Бен Ами, что Хагана, Пальмах, Алия Бет разбрасываются, пробуют то одно, то другое. Некоторые планы удаются, некоторые — нет. А дело следует делать, йе поддаваясь эмоциям. Так, как поступает он, Ари Бен Канаан. Он был толковый и отважный воин.

Однако лишь теперь все представало перед ним в истинном свете, и от этого ему становилось не по себе..

«Исход», хайфский завод, удар здесь, удар там. Люди гибнут, пытаясь протащить какие-то жалкие полсотни винтовок. Людей вешают только за то, что они нелегально провезли сотню бывших лагерников, чудом оставшихся в живых. Он маленький человек, а воевать приходится с великаном. В эту минуту ему, материалисту, ужасно захотелось поверить в Бога.

Китти ждала его в маленьком баре в конце вестибюля. Эти дни Ари был так любезен, что она решила дождаться его, поболтать немножко и выпить рюмку-друтую на сон грядущий. Китти увидела, как Бен Канаан подошел к адми-нистратору за ключом.

— Ари! — позвала она.

Его лицо было таким же сосредоточенным, как тогда, в первый день их знакомства на Кипре. — Китти помахала ему рукой, но он не заметил ее и поднялся в свой номер.

Глава 2

Два автобуса везли пятьдесят детей с «Исхода» в долину Хулы мимо холма, где лежали развалины древнего Хацора. Пока ехали по Галилее, юные путешественники высовывались из окон, визжали от восторга и размахивали руками.

— Дов! Посмотри, какая красота! — крикнула Карен. Дов буркнул в ответ, что не видит ничего особенного. Автобусы забрались далеко в долину Хулы, до Яд-Эля, где жила семья Бен Канаана. Здесь от главного шоссе уходила дорога в горы, к границе с Ливаном. Дети заволновались, когда увидели указатель, на котором было написано «Ган-Дафна». Один только Дов Ландау угрюмо молчал. Автобусы медленно поползли вверх по извилистой дороге, и вскоре открылся вид на долину Хулы, зеленые ковры полей кибуцев и мошавов. Широкое болото окаймляла дюжина прямоугольных прудов, в которых разводили — рыбу.

На полпути, когда они въехали в арабскую деревню Абу-Йешу, автобусы замедлили ход. Здесь их встречали без настороженности, которую дети заметили в других арабских деревнях. Наоборот, им приветственно махали руками.

Миновав Абу-Йешу, они преодолели подъем и вскоре въехали в Ган-Дафну — Сад Дафны, село «Молодежной алии». Автобусы остановились перед громадным газоном в центре селения, расположенного на широком плоскогорье. Вокруг стояли административные здания, от которых расходились ряды жилых домиков, утопавших в цветах. Когда дети вышли из автобусов, оркестр исполнил торжественный марш.

В самом центре газона стояла в человеческий рост статуя Дафны, девушки, именем которой было названо село. Бронзовая девушка с винтовкой смотрела вниз на долину Хулы точно так же, как смотрела Дафна в тот страшный день, когда ее убили в Гамишмаре.