Исход

— Ну-ка, Яков, скажи мне, когда я запрещал вам набираться знаний? Разве я вам когда-нибудь запрещал читать книжки? Даже когда тебе взбрело на ум прочесть, прости Господи, христианское Евангелие, разве я тебе запретил?

— Нет, отец, — ответил Яков.

— Нам пора поговорить в открытую, — сказал Симон.

Рыжие волосы Иоси светились в розовом свете свечи. Он стоял перед отцом, на целую голову выше его, и говорил без колебаний. Иося был медлителен, но, раз приняв решение, редко менял его.

— Мы с Яковом не хотели обижать тебя потому, что знаем, как ты относишься к «Друзьям Сиона» и к новым идеям. Но я рад, что пошел сегодня на собрание.

— Я тоже рад, что ты пошел, — ответил Симон.

— Рабби Липцин предложил мне записаться в отряд самообороны.

— Рабби Липцин нарушает столько обычаев, что я начинаю сомневаться, еврей ли он.

— В том-то и дело, отец, — сказал Иося. — Тебя просто пугают эти новые идеи.

Симон вышел из-за верстака, обнял сыновей за плечи, повел их за занавеску и усадил там на койку.

— Вы думаете, я не понимаю, что происходит в ваших головах? Новые идеи — смотри-ка! Совершенно те же разговоры об освобождении и самообороне велись, еще когда я был мальчишкой. Вы переживаете сейчас кризис, который переживает в своей жизни каждый еврей. Вам хочется найти ответ на мучающие вас вопросы, найти свое место в жизни. В вашем возрасте я даже подумывал о крещении. Так что напрасно вы думаете, будто я не смогу вас понять.

Иося был поражен. Его отец подумывал о крещении!

— А что плохого, если мы хотим постоять за себя? Разве грешно бороться за лучшую жизнь? — запальчиво спросил Яков.

— Ты — еврей, — ответил отец, — а это налагает кое-какие обязанности.

— Прятаться под кровать, когда придут бандиты?

— Не повышай голоса на отца, — бросил Иося.

— Никто не говорит, что быть евреем — легко. Мы родились не затем, чтобы наслаждаться благами жизни. Мы пришли на свет, чтобы соблюдать законы, установленные Господом. Вот наша миссия, вот наша цель.

— А то, как живем, — расплата! — резко ответил Яков.

— Придет время, й явится Мессия. Он поведет нас назад на родину, — невозмутимо продолжал Симон, — и я не думаю, что дело Якова Рабинского — подвергать сомнению мудрость Всевышнего. Я думаю, дело Якова Рабинского состоит в том, чтобы жить по законам Священной Торы.

В глазах Якова заблестели слезы гнева.

— Я вовсе не сомневаюсь в мудрости Всевышнего, — крикнул он, — я только сомневаюсь в мудрости некоторых людей, которые берутся толковать эти законы.

Наступило молчание. Иося нервно глотал слюну. Никто никогда не смел говорить с его отцом в таком тоне… Но в глубине души он восхищался смелостью брата.

— Если мы сотворены по образу и подобию Бога, — продолжал Яков, — то Мессия живет в каждом из нас, а тот Мессия, который в моей душе, велит мне обороняться и стоять за себя. Он повелевает мне присоединиться к «Друзьям Сиона» и отправиться с ними в Землю Обетованную. Вот что мне велит Мессия, отец.

Симон Рабинский был по-прежнему невозмутим.

— За тысячи лет нашей истории мы немало настрадались от всякого рода лжемессий. Боюсь, ты тоже попался на удочку одного из них.

— А как же мне отличить настоящего от мнимого? — вызывающе спросил Яков.

— Вопрос заключается вовсе не в том, распознает ли и признает ли Яков Рабинский Мессию. Вопрос заключается в том, признает ли Мессия Якова Рабинского. Если Яков Рабинский начнет отходить от Господних законов и прислушиваться к мнимым пророкам, то Мессия, безусловно, не признает его за еврея. Я предлагаю поэтому Якову Рабинскому, чтобы он оставался евреем и следовал дорогой своего отца, своего народа.

Глава 4

— Бей жидов!

Через окно, разбив стекло, в класс влетел камень. Раввин поспешно повел ребят черным ходом в подвал. На улицах обезумевшие от страха евреи беспорядочно бежали кто куда в тщетных поисках укрытия от озверевшей толпы, насчитывавшей по меньшей мере тысячу человек.

— Бей жидов! — исступленно орала толпа. — Бей жидов!

Это был очередной погром, вдохновителем которого был Андреев, горбатый директор местной гимназии и один из самых ярых антисемитов в Житомире. Гимназисты Андреева, ворвавшись в еврейские кварталы, били окна, громили лавки, выволакивали на улицу евреев, которые не успели спрятаться, и жестоко избивали их.

— Бей жидов!.. Бей жидов!.. Бей жидов!..

Яков и Иося бросились домой. Они спешили по узким пустынным — закоулкам, чтобы защитить и спасти родителей. То и дело раздавался топот казачьих лошадей, исступленный рев гимназистов, и братьям не раз приходилось прятаться.

Но вот они свернули на свою улицу и напоролись на шайку хулиганов в гимназических фуражках — это были ученики Андреева.

— Вот еще двое!

Яков и Иося повернули назад, стремясь увести их от родительского дома. С визгом и улюлюканьем гимназисты бросились за ними. Погоня продолжалась, пока гимназисты не загнали братьев в тупик. Иося и Яков стояли, припертые к стене, тяжело дыша и вытирая пот, ливший с них градом, а гимназисты, образовав полукруг, подступали все ближе. Главарь погромщиков с куском трубы в руке подошел совсем близко и замахнулся на Иосю.