Исход

Убедившись, что отряду ничего не угрожает, я снова отвернулся. Быть свидетелем чужой скорби и горя мне совсем не хотелось, и уж тем более я не желал, чтобы они пронизывали меня как эмпата, скрежеща тупыми пилами по нервам, но и деться от этого на маленькой барже было некуда. Однако через пару минут ко мне присоединился один из бойцов, в котором я узнал Артема. Того парнишку, с которым мы говорили в доме Софи и Кристиана, и которые так и не дождались нашего возвращения…

Он точно так же как и я облокотился на фальшборт и достал электронную сигарету.

– Терпеть не могу эту дрянь, – признался он, выпуская изо рта едва заметный дымок. – По вкусу напоминает старые портянки, а по запаху паленые жопные волосы.

– А зачем тогда куришь?

– Не знаю… – пожал он плечами, – чтобы занять себя хоть чем-то, а то совсем тошно становится…

Мы немного помолчали, глядя на некогда благоденствующее римское побережье. Я смотрел на него взглядом безразличным и задумчивым, а Артем ненавидящим и испуганным. Естественно, я не стал ему напоминать о женщине с ребенком, которым их командир обещал спасение. Каждый из выживших сам вспомнит о них, когда придет время, и миловидное лицо Софи на пару с испуганной мордашкой Кристиана будет долго еще преследовать их в страшных кошмарах.

– Спасибо тебе, Сергей… – прошептал солдат, избегая смотреть на меня. – Спасибо за все, что сделал. И за наши жизни, и за пацанов, которым ты не дал остаться в этом жутком месте. Ребята тебе вряд ли осмелятся это сказать в лицо, поэтому, считай, что я говорю и за них тоже. Сколько бы грехов за тобой не водилось, ты уже сумел их разбавить хорошим поступком.

– Лучше маску надень, – посоветовал я бойцу, испытывая смешанные чувства от высказанной благодарности. – Там уже ваш катер подходит, получите нагоняй от начальства.

– Да пошло это начальство на х… – злобно сплюнул в воду военный, – пусть сначала сами побывают там. Ты сотню раз мог всех нас убить и завладеть нашими телами, но не сделал этого….

Знаешь, – продолжил он после недолгой паузы, – постоянно жить под пулями это совсем не то же самое, что жизнь на гражданке. Когда ты каждую секунду рискуешь тем, что раскидаешь мозги по траве, то невольно плюешь на все условности, придуманные обществом. Если твой соратник всегда идет рядом, если тащит твою раненную тушу, если разделяет с тобой последний кусок хлеба, то становится совершенно неважно, кем он был раньше. Тебе достаточно знать, кто он есть прямо сейчас, вот в этот самый момент. Так что после всего того кошмара, сквозь который ты провел нас, я уверен в тебе, как в себе самом…

– Спасибо, конечно, но только вот я в себе не уверен… – бросил я и ушел, оставив озадаченного солдата на корме одного.

Мы проиграли первый раунд, но результат нашей схватки с Древним еще не предрешен. Мне требовалось тщательно все обдумать, пока еще есть время.

***

С российским катером мы встретились через минут тридцать, после того как отчалили от берега. На его борту нас приняли солдаты, замотанные в такие же костюмы, как и сопровождавшая меня группа военных. Командовал ими какой-то чудик, который с ходу попытался наехать на вернувшихся ребят за отсутствие масок, но был грубейшим образом послан в далекое пешее путешествие. Когда же он не сделал выводов из этого и попытался начать качать права, тыкая звездами и званием, один из бойцов, в котором я по характерным движениям и жестам узнал Нулевого, зарядил ему кулаком под дых. На этом все попытки призвать к порядку вернувшихся из римского кошмара спецназовцев и закончились.

Быстроходное судно за ночь домчало нас до какого-то безымянного берега, где мы с солдатами разошлись каждый в свою сторону, даже не делая попыток попрощаться. Им сейчас было не до церемоний, ведь пережитые ужасы никак не желали оставлять бойцов, а я замкнулся в собственной задумчивости, даже не заметив, что остался один.

Чуть погодя я отпустил и мертвых, приказав лечь на землю, после чего их тела надежно упаковали в черные мешки, которые всколыхнули во мне уже подернувшиеся серым пеплом воспоминания о том, что и я когда-то лежал в таком же.

Мне пока не торопились ничего объяснять, а я и не пытался спрашивать, целиком погрузившись в свои невеселые мысли. Я отвлекся только минуту, чтобы проверить на почте ежедневные отчеты от Виктории, и поспешить ей отправить в ответ свой, сообщив одним единственным символом, что я жив и здоров.

Последующую поездку на автомобиле и длительный перелет я даже не запомнил, пребывая в раздумьях и планировании. И все больше я склонялся к тому, что я единственный на этой планете, кто способен остановить Древнего, не превращая целые страны в поле боевых действий. Десяткам миллионов людей грозила участь стать топливом для слепого и прожорливого механизма, имя которому Война, если я ничего не смогу придумать. А это неимоверно бы усилило Темного Жреца, сделав из того поистине непобедимого противника. Значит, моя задача не допустить подобного развития событий.