Исход

События, связанные с палатой, в которой, то исчезала, то появлялась пациентка, забылись всеми, но у него они стояли перед глазами, хоть и казались теперь бредовым сном. И так бы, наверное, всё осталось, но в одну прекрасную ночь, дверь в эту палату открылась, (точнее, он сам открыл ее, отчего-то решив, что это нужно сделать), и на пороге появилось создание невероятной красоты! Фантастическое создание…

У обнажённой девушки, с любопытством озиравшейся вокруг, была зеленоватая кожа, зелёные волосы, зелёные глаза и зелёные ногти на руках и ногах. При этом фигура её поражала совершенством форм и упругостью, словно её обладательница не вылезала из спортивного зала. На самом деле Мегги даже никогда там не бывала, а из спорта занималась только элементарной разминочной гимнастикой, которую её заставлял делать какой-то профессор Прыск. И, тем не менее, её маленькие изящные ручки без труда могли согнуть подкову.

В ту ночь Мегги рассказала ему кто она такая и зачем явилась сюда через межпространственный портал, которым, оказывается, является теперь скрытая палата. Эта девушка явилась в мир людей для его изучения, так-как давно хотела повидать место рождения подруги – той самой исчезнувшей пациентки.

Это было ясно, хоть и смахивало на сон после обильного ужина. Но совершенно неясно было, что ему теперь с этим чудом делать? У межмировой путешественницы ничего не было. Ни одежды, ни крыши над головой, ни документов, ни денег и даже ни малейшего представления о том, куда ей идти и что делать в изучаемом мире. На его вопрос о ближайших планах на будущее, Мегги с детской наивностью заявила, что хотела бы заняться медициной, но её предупредили, что это дело непростое, а потому, пока она не стала врачом, то может поработать проституткой, так-как слышала об этой профессии много хорошего.

Конечно, он мог бы указать ей дорогу в сторону панели и умыть руки. Мог? Нет, не мог! Дело было не в том, что Хранитель, (это имя за ним закрепилось, и Мегги не желала называть его иначе), был великодушным человеком, не способным бросить на произвол судьбы ближнего своего. Может быть, оно действительно было так, но дело было не в этом. Просто… Он влюбился!

Влюбился сразу с первого взгляда и тут же понял, что не отойдёт от этой девушки по доброй воле. А если она прогонит его, (он не сомневался, что рано или поздно так и случится), или уйдёт сама, то это будет последним днём в его жизни. Опытный хирург не шутил и не вставал перед самим собой в позу.

Оставалось одно – вести это чудо к себе домой, а там, как говорится – увидим! Как на грех, с этим тоже была проблема – погода стояла «нелётная», и, несмотря на то, что Хранитель жил недалеко, вести по студёным улицам босоногую девушку, одетую в медицинский халат на голое тело, было бы преступлением.

Но с этой проблемой он справился быстро – нарядил Мегги в собственное пальто, сапоги и шапку, а для себя похитил из ординаторской «общую» куртку, в которой нянечки выходили во двор выносить мусор и ещё за какой-нибудь надобностью. Оправданием ему служило то, что там ещё имелась видавшая виды телогрейка, которую все игнорировали за неприглядность.

Повздыхав о том, что у девушки нет даже тонких колгот и наплевав на то, что сам остался без шапки и в летних старых сменных туфлях, Хранитель повёл своё сокровище в тесную, похожую на чулан «однушку», где обитал в холостяцкой простоте и бедности.

До сих пор убогость этого жилища его не волновала. Прежде всего, потому что там не было и не ожидалось хозяйки. Сам он знавал прелести жизни в общаге и в коммуналке. Жил и на квартирах снятых с кем-то пополам. Поэтому, когда после долгих ожиданий, бумажных битв с чиновниками и некоторых махинаций, удалось, наконец, заполучить собственный угол, да ещё и в двух шагах от работы, обшарпанная железобетонная коробка с протёртым до дыр линолеумным полом, с пыльными стёклами в облупившихся рамах, с ржавой текучей сантехникой и узковатой в плечах кухней, показалась ему царскими хоромами.

Ремонт делал сам, благо руки у него росли именно из того места, откуда им было положено, вопреки тому что говорят об интеллигентах мелкие и крупные злобстеры. Два года ушло на отделку и мебелирование этой «барсучьей норы», как называл его новое жилище один из знакомых. Результат можно было охарактеризовать словом – «сойдёт». Квартирулька стала выглядеть опрятно, но продолжала оставаться бедной до нищеты, ведь позволить себе какую-то роскошь ему было не по карману. Но последнее обстоятельство его не волновало.