Исход

Корж опустился на свое место, снова взяв пиджак на колени, и, слушая Федорова, того самого человека с автоматом на шее, которого Батурин впервые увидел на дворе у деда Евсея, снял очки и, казалось, отдыхая, дремал. Батурин отметил про себя, что почти все близорукие, отдыхая, снимают очки; Корж словно почувствовал на себе взгляд Батурина, быстро надел очки, ловко вздевая дужки, стараясь не шуметь, подошел к нему.

— Проводите меня, Батурин, — сказал он тихо. — Пока Федоров тут доложит обстановку, успеем с вами перемолвиться.

Они вышли, Глушов поглядел вслед им, нахмурился и продолжал слушать Федорова с тайным чувством беспокойства за Трофимова, худого, с красными воспаленными веками, но чисто, как всегда, выбритого, лоб под защитой козырька фуражки загорел меньше и был бледнее щек, и от этой неровности загара Трофимов казался еще более утомленным и даже больным.

В это время и Корж, с уверенностью имевшего на это право человека, присматривался к Батурину, коротко и точно отвечавшего на вопросы; Коржа никак не покидало чувство, что Батурин все время от него удаляется, уходит, захлопывается, но в конце концов это не так важно, дело касалось не личных симпатий.

Они стояли на самом берегу под старой ракитой, изъеденной дуплами; ракита намертво вцепилась в берег бугристыми корнями, и Корж время от времени нащупывал ладонью шероховатости выступавшего из земли горба одного из корней, ему приятно было это делать. По ту сторону реки, ниже в километре примерно, темнели крыши Угорского хутора, хороша здесь была когда-то рыбалка.

— Значит, вы только что из Смоленска, — сказал Корж. — Трудно?

— Как вам сказать… Нет, представьте. Вы не подумайте, товарищ Корж, что это фраза. Все мы сейчас выполняем жизненно необходимую работу, здесь даже не думаешь, трудно или нет. Просто необходимо.

— Скажите, Батурин, вы у Трофимова уже давно, успели к нему приглядеться. Что вы о нем думаете?

Батурин, продолжая глядеть на реку, сунул в рот травинку, пожевал; теперь он знал, для чего понадобился Коржу.

— За этот месяц, пока меня не было, его здорово подсушило…

— Я вас спрашиваю не о том, — сухо сказал Корж, снимая очки и сильно щурясь. — Я знаю о ваших дружеских отношениях с Трофимовым. Я хочу, чтобы вы оценили его трезво и холодно, со стороны.

— Пожалуйста. Трофимов тот человек, который нужен отряду. Во-первых, грамотный военный командир, умеет быстро схватывать обстановку и находчиво реагировать на нее. Во-вторых, хотя он и не бросок, сер иногда и в герои не лезет, он мне нравится, может быть, именно этим. Работяга, своим горбом до всего доходит. В-третьих, и это самое главное, у него, несмотря на некоторую душевную мягкость, очень выраженное чувство долга, чувство ответственности, оно всегда и над всем преобладает. Давно известна пословица: за битого двух небитых дают.

— Хорошо, ваше отношение мне уже ясно. Мы еще позднее переговорим вчетвером, с Трофимовым и Глушовым. — Корж провел ладонью по выступу корня. — Удивительное дерево, сила живучести ни с чем не сравнимая. Раньше ракитой обсаживали большаки, дворы и амбары для защиты от пожаров. И вот этот сарай, глядите, тоже обсажен молодыми ракитами. Ее можно срубить, она отойдет от пня, можно выкорчевать, прорастет от какого-нибудь корневого отростка, а то просто молодой сук отломится, будет лежать на земле и пустит корни, прорастет, как зерно. Если бы я умел, написал бы гимн русской раките. Идемте, Батурин, кажется, ждут нас.

17

Трофимов еще долго высылал во все стороны по два-три человека встречать ушедшие до разгрома на далекие задания группы; Зольдинг перерезал все пути и дороги, ему казалось, что именно в это лето пришла пора ослабить инициативу партизан, и он стал упорно нащупывать, куда скрылся Трофимов с остатками своего отряда; среди убитых его не оказалось.

— Говорят, это совершенно легендарная личность, господин полковник, — сказал подполковник Ланс, 1-й офицер штаба Зольдинга. Сейчас он еще раз пробегал глазами составленное им дополнительное донесение в оперативное управление Генерального штаба сухопутных войск об уничтожении еще одной группы партизан в Ржанских лесах и, подняв голову, поглядел в прямую спину Зольдинга, стоявшего у окна с заложенными назад руками.

— Люди всегда готовы выдумывать себе кумиров. — Зольдинг тут же подумал, что сказал глупость, словам его нетрудно придать двоякий смысл. — По крайней мере, хорошо подготовленное дело всегда результативно. Это даже не требует доказательств.

— Вы говорите о нашем партизанском отряде, господин полковник?

— Нужно признать, действительно оригинальный ход. И как видите, сразу принес свои плоды. А вы знаете, кому принадлежит идея, Ланс? Конечно, гестапо записало это себе в актив, но в самом деле до этого додумался наш обер-лейтенант Фаульхаб.

— Фаульхаб?