Исход

– И еще… – Ты. И они всем этим занимаются: от шантажа и грабежей до мелких краж. Братство Ворона так же коррумпировано, так же выступает против закона, как и любая другая радикальная группировка. – Итак, это зло против меньшего зла?

Тобиас кивает, чтобы я сделала ход. Как только я его делаю, его ответный ход приносит ему преимущество в игре.

– Чем ты это оправдываешь? Что тебя отличает? Факт, что ты не причиняешь вред невинным людям?

– Если считаешь, что тебе не грозит опасность, то ты не такая умная, как я считал. Как только мы выбираем цель для уничтожения, то сами оказываемся под прицелом – все мы, без исключений. В подобных войнах нет правил для невинных. Боевые потери из-за объявления войны сводятся к людской порядочности. Независимо от того, хватает ли нашему противнику человечности, чтобы оставить невинных в стороне.

Он доказывает свои слова, сбив с шахматной доски мою пешку.

– Может, закончим игру?

– Нет, – быстро отвечает Тобиас. – Я в трех ходах от победы.

Я делаю ход, а он уже поднимает своего коня.

– Татуировка – очень глупая затея, тебе не кажется? Инкриминирующая. Как ты собираешься все это скрыть?

– У любого обвиняемого всегда есть бремя доказательства[4].

– Не слишком ли высокомерно звучит?

– Нет, это не высокомерие. Всегда будет бремя доказательства, как и исключение из правил. Я жду. Жду противодействия. Жду возмездия. Жду, что меня удивит человеческая натура. Наглядный тому пример – помеха в виде тебя. Но не питай иллюзий, Сесилия. Америка – это корпорация, бизнес. Твоему отцу это известно. Любой, кто обладает властью, сражаясь под флагом, это знает. Роман не дурак. Ему хорошо известно, что у него есть враги, хотя он может не знать их в лицо. А еще ему известно, что один неверный шаг может лишить его всего. Так бывает со всеми игроками. И на каждого человека, занимающего влиятельное или важное положение, всегда найдется тот, кто будет ждать своего часа, чтобы найти слабость, предвидеть следующий шаг и попытаться забрать то, что ему не принадлежит.

Тобиас двигает своего коня вперед. Шах и мат.

– Мы сделали всего лишь два хода, – указываю я.

Я замечаю едва уловимую, но знакомую улыбку на его губах. Когда он поднимает на меня взгляд и замечает мою реакцию, то приподнимает брови.

– Что?

– Ничего.

– Ты увидела во мне Доминика.

– С чего ты так решил?

– Ты впервые за сегодняшний день не смотришь на меня так, словно хочешь убить или переспать.

– Я не хочу с тобой переспать. А вот убийство звучит заманчиво.

– Может, однажды тебе представится возможность. – Он демонстрирует другую улыбку – ту, которая показывает его настоящего, и я пытаюсь не терять голову при виде нее. Почему ему обязательно быть таким красивым? Почему он не может быть непривлекательным? С этим смириться было бы проще. И от мысли, что я пожирала его глазами, а он заметил, становится тошно.

Но я начинаю понимать корень своего влечения. Когда я смотрю на него, вижу Доминика и Шона. Когда он говорит, слышу их голоса. Должно быть, я все еще смотрю на него, потому что он кивает, подталкивая меня к действию.

– Что?

– Ты настоящий шарлатан.

Тобиас сводит брови.

– Объясни.

– Нет.

Он садится у камина и допивает джин, который налил себе из роскошного бара моего отца.

– Выходит, если ты знаешь, что встреча с достойным противником – дело времени…

Он смотрит на меня.

Бесстрашный. Он бесстрашен.

Он ждет, что однажды кто-то его перехитрит. Ждет, что расплатится перед нажитыми врагами своей жизнью и жизнями людей, с которыми связан, и с этим знанием живет каждый день.

Все они знают.

По сути, они солдаты.

Меня возмущает, что за это я проникаюсь к Тобиасу уважением.

Тобиас встает и берет с дивана пиджак. Надевает его, не сводя с меня глаз. Я медленно поднимаюсь, пытаясь понять, в чем он гипотетически признался, но голова идет кругом.

– Безопасность поистине иллюзия, – прихожу я к выводу. Счастливое неведение покинуло меня.

Тобиас опускает голову.

– И обладает огромным могуществом. Но как только ты миришься с этим утверждением, легче идти на риск в поисках более значимых наград. Но это не оправдание глупым поступкам.

В его словах есть правда. При любом раскладе безопасность – иллюзия. Я могу запереться дома на все замки, но шторм сорвет крышу над головой. Могу оберегать свое сердце и никого в него не пускать, но все равно чувствовать боль от одиночества. Могу каждый день из страха делать правильные ходы, но одно движение руки – и меня обыграют.

Каждое решение, что мы принимаем в жизни, – ход, наши противники невидимы. Будь то враг, или болезнь, или соперник, с которым ты спишь, – тебе не дано это узнать, пока противник не заявит о себе.

Логика Тобиаса заключается в том, что все мы – пешки, которыми играют невидимые противники, и один неверный ход или решение мешает нам раскрыть своего врага. Просто оказавшись среди опасных мужчин, я могла поменять своих противников и выстроить свою жизнь иначе. До этого момента я верила, что в какой-то степени бессмертна, но Тобиас правдой только что лишил меня этой веры.