Исход

— Есть основания опасаться, что вас узнали, — сказал раввин, вернувшись с собрания. — Какие-то люди будто бы видели тебя, Иося.

Иося принялся кусать губы, но даже не заикнулся о том, что пытался помешать убийству. Яков же не чувствовал никакого раскаяния.

— С удовольствием повторил бы сейчас то же самое, — сказал он.

— Мы, конечно, понимаем, почему ты сделал это, — сказал раввин, — но все равно это тебя не оправдывает. Может разразиться новый погром. С другой стороны… мы — евреи, и справедливости нам ждать не приходится. Поэтому принято решение, которому вы должны безоговорочно подчиниться.

— Да, рабби, — сказал Иося.

— Вы переоденетесь гоями. Дадим вам продукты и деньги, которых хватит на неделю. Вы должны сейчас же покинуть Житомир и никогда сюда не возвращаться.

Так в 1884 году Яков и Иося Рабинские, четырнадцати и шестнадцати лет, стали беглецами. Они шли на восток, в сторону города Лубны, что километрах в ста с лишним от Житомира. Шли только по ночам, а днем прятались. В Лубнах они сразу направились к раввину — в городе о них уже знали. Здесь тоже собрали старейшин, и было решено дать им продуктов и денег еще на неделю. На этот раз они направились в Харьков в надежде, что в большом городе их будут искать не так упорно.

Прошло двадцать дней, прежде чем им удалось добраться до Харькова. К тому времени по всей черте оседлости только и говорили что о братьях Рабинских. Власти считали их поимку делом чести. Две недели парни скрывались в сыром подвале харьковской синагоги. Об этом знали только Раввин и кое-кто из старейшин.

Наконец рабби Соломон спустился к ним в подвал.

— Здесь тоже небезопасно, — сказал он. — Через несколько дней вас все равно найдут. Полицейские уже ходят вокруг и разнюхивают. А на носу зима, пробираться дальше станет почти невозможно.

Рабби вздохнул и покачал головой.

— Мы пытались раздобыть для вас бумаги, которые позволили бы вам выбраться, но, боюсь, это не получится: уж больно хорошо вас знают в полиции. Остается одно: тут в деревнях живет несколько еврейских семейств, выдающих себя за крещеных. Нам кажется, вам лучше всего пересидеть у них хотя бы до весны.

— Рабби Соломон, — ответил Яков, — я очень благодарен за все, что вы сделали для нас, но мы с братом уже приняли другое решение.

— А именно?

— Мы отправимся в Палестину, — сказал Яков.

Старик был ошеломлен.

— В Палестину? А как?

— Мы уже продумали маршрут. С Божьей помощью доберемся.

— Конечно, Бог вам поможет, но, знаете, все-таки нехорошо, когда люди пытаются заставить Бога совершить чудо. До Одессы добрых шестьсот верст. И если вы даже доберетесь туда, вам все равно не сесть на пароход без бумаг.

— А мы пойдем вовсе не через Одессу.

— Но ведь другого пути нет.

— А пешком?

Рабби Соломон открыл рот от удивления.

— Моисей странствовал сорок лет, — сказал Яков, — мы управимся быстрее.

— Молодой человек, мне очень хорошо известно, что Моисею пришлось странствовать сорок лет. Однако как вы собираетесь добраться до Палестины?

— Сейчас скажу, — вступил в разговор Иося. — Мы отправимся на юг. Как раз на юге нас не станут разыскивать. Мы выберемся из черты, проберемся в Грузию, а оттуда в Турцию.

— Это же чистое безумие! То, что вы задумали, совершить невозможно. Неужели вы в самом деле надеетесь пройти пешком свыше трех тысяч верст по совершенно незнакомой местности, перевалить через высочайшие горы, и вдобавок скрываясь от полиции? Да ведь у вас еще молоко на губах не обсохло!

Глаза Якова горели, когда он поднял их на раввина.

— Господь соберет своих сыновей и дочерей со всех концов земли! — убежденно сказал он.

Вот так и получилось, что братья Рабинские, которых разыскивали по делу об убийстве, покинули Харьков и направились сначала на восток, а затем повернули на юг. Зимой, по ночам, в нечеловеческий мороз, по льду и снегу они шли, обмотав тряпками ступни, — шаг за шагом, версту за верстой, неделю за неделей.

Весной они дошли до Ростова. Местные евреи приняли их, накормили и обогрели, дали новую одежду. Несколько недель братья восстанавливали силы, прежде чем продолжить свой путь.

Хотя погода теперь не мешала, двигаться приходилось с еще большей осторожностью — они вышли за черту оседлости и не могли больше рассчитывать на помощь еврейских общин.

Тем временем приближалась новая зима.

Братьям пришлось решиться на трудный выбор: либо попытаться зимой перевалить через Кавказский хребет, либо попробовать перебраться через Черное море на каком-нибудь судне.

В Ставрополе им удалось украсть одежду и пищу для похода. Затем, спасаясь от полиции, братья забрались в горы и направились в сторону Армении.

И снова лютая зима. Теперь они шли днем, пробираясь через перевалы и воруя еду в деревнях. Прошлая зима закалила их, и они чувствовали себя уверенно. Все сильнее их тянуло в Палестину, это поддерживало их силы. Но дорога давалась трудно. Когда становилось совсем невмоготу, Яков читал по памяти Библию.

Но вот настала вторая весна. Перейдя границу, они впервые вдохнули воздух свободы: «матушка-Россия» осталась навсегда позади.