Исход

На помощь подошли свежие резервы

И красные полки дальше не прошли

А белые бригады – натянутые нервы

На запасной рубеж ночью отошли

Но, основной удар достался Перекопу

В молчании вздымался грозный вал

Подвергся он, бесовскому потопу,

Который с яростью на него влезал

Турецкий ров убитыми мостился

Носились пули, впивалися в людей

В грохоте атак Турецкий вал силился

Сдержать натиск пламенных зверей

Вторые сутки почти в изнеможенье

«Ударники» держались из последних сил

И чтоб не допустить прямого пораженья

Кутепов резервы в бой благословил

А ночью на девятое, весьма поспешно

Противник с фланга обошёл наш вал

Нанёс удар, и смял тылы успешно

И отходной манёвр нам всё же навязал

Очередной удар сдержали под Ишунью

Бесовский легион сгущал над нами тьму

Неслась «краснота», обезумевшей лунью³¹

Её «косили» мы, в упор, как трын-траву

Опять сошлись тогда мы в рукопашной

Истошный рёв воздух разрывал

Опять! Сечь была ужасно страшной

И демон в попыхах, жатву собирал

Гремели выстрелы, взрывалися снаряды

Огнём свинцовым залевался пулемёт

На приступ шли всё новые отряды

И слышалось картавое: товагищи – впегьёт!

Но, первый штурм, всё же мы отбили

С тяжёлыми потерями для нас

И трупами врага долину всю покрыли

На сколько в темноте мог видеть глаз

Тяжёлая утрата на нас тогда свалилась

Погиб телефонист «дроздовского» полка

Да, стороной прошла наверно милость

На вале, мы потеряли – генерала К.³²

Судьба к нему была не милосердна

Угрозою расправы к красным приведён

Опасность потерять семью была смертельна

И этим фактором служить им принуждён

Когда же град, родной был очищён

Вернулся домой с надеждой о семье

Но, местною полицией – тайно сыщен

Чрез месяц оказался в городском суде

Процесс вершился, суд что-то писал

И как-то в тайне верстался приговор

Когда уже шептать закончил трибунал

Стража под руки К. вывела во двор

Но, что-то случилось, а может и судьба

Деникин, сменил гнев на милость

А может семьи, донеслась мольба

И благодать на землю опустилась

Разжалован судом. И наш телефонист

Взвалил на плечи новый крест

Стал важен, ценен как специалист

Не страшен был ему теперь арест

Его служенье было нам примером

Как надо жить и долг свой исполнять

Не быть как Романовский³³ иудой-лицемером,

Вертеть Деникиным, чтоб «белых» предавать

И всё ж пятно, осталось на мундире

Предатель мол, присяге изменил

Но, хочется сказать, всё сложно в этом мире

Присягу?! Какову?! Генерал не сохранил?!

Присягу, он давал в служении народу

Царю Романову и в ней примерен был

Керенскому министру-сумасброду?!

Но, не Корнилову, Деникину, – он с ними не служил

Его судьба постигла многих тысяч

Тех офицеров, присягнувших своему Царю

Безжалостное время свободой охмурило

И присягнули на погибель – упырю

Клеймо сомнений с них так и не сняли

И чтобы с картами к своим не убежал

На фронт лишь с комиссаром отпускали

Коль повод, чтоб не мешкая, «Нагана» спуск нажал

И если откровенно про это речь вести

Кто в стане своих – вражий диверсант

Придётся о крамоле правду донести

Им был известный генерал-лейтенант

Достовалов³⁴ начштабом у Кутепова служил

Его приказы вызывали подозренья

Их исполнение влекло потерю сил

А зачастую и провалы наступленья

Но как бы не роптали на него

Не проклинали в минуты возмущенья

Он лучшим другом был кое-кого

И Романовский покрывал все прегрешенья

Кутепов, не отважился в бою

Исправить ход Орловского сраженья

Когда случайно удалось узнать ему

Что Д. слил «красным» карты наступленья³⁵

Но и тогда, когда погибли батальоны

Трагедией закончился победный марш

Он издавал приказы – оставлять районы

Лоснился от радости, впадал в особый раж

Причина неудач на нашем Перекопе

Прорыв «красноты» на Ишунь по Сивашу

Прошли стремительно как в калейдоскопе,

Благодаря, наверное, Достовалову

Мы ночью снялись в спешке и нервозно

Одиннадцатого ноября начался наш отход³⁶

Задействовать резервы было поздно

Сиваш преодолён врагом был в брод

«Ударники» за рубежы хватались

Остановить стремились лютого врага

А конники Барбовича метались

Закрыть пытались брешей берега

А поле, поле грозной, страшной битвы

Повсюду трупы, кровь со снегом, грязь

И не слыхать уже покаянной молитвы

Здесь все безмолвно спят, с долею смирясь

Четыре «бэшки»³⁷ с моря подходили

Своим огнём «ударников» прикрыть

От варварских атак они изнемогали

Заставили «красноту» сбросить прыть

К ним на подмогу «Альму» подослали

«Атаман Каледин» правее в миле встал

Своим огнём они тогда врага сдержали

Узнали бесы про корабельный шквал

Под вечер, после яростного боя

Приказ пришёл отряду сняться в путь

Идти на Евпаторию собой рискуя

А баржи вмёрзли в лёд никак их не стянуть

Лишь только по утру в густом тумане

Когда на мель зашёл буксир наш «Буг»

Увидев с берега – ожили горожане

И встретить комиссар – прошёл испуг

Как только в город «красные» вошли

Как только выстрелы раздались

Четыре тысячи своих – сняли корабли

И в море вышли. Праворно всё же снялись

А первого числа – эвакуированы были

Прогнойск, Покровка, на Кинбургской косе

«Корнилов»³⁸ десанта роту снял, её не позабыли

Других на «Добычу»³⁹ передал на заре

Потерь серьёзных не было в помине

В Прогнойске лишь, «Игрушка»⁴⁰ взорвалась

Скадовский гарнизон, зажатый в долине