Исход

Однако, прежде чем сойтись с заторможенными противниками, я нежно опустил то, что осталось от моей женщины на лишённую былых витражей мостовую плавающего города. Глянул на напавших на нас, и затопившая меня боль и ненависть не дала свершиться мгновенной расправе. Ведь для меня семь секунд – очень долгий срок.

Неощутимая частица времени, и, от простого удара ладонью в грудь, на чёрные светлячки распался ближайший противник. Следующее движение, и ещё двое отправляются к праотцам, или в кого они здесь верят. У меня же осталось пять секунд, и я, словно ангел смерти, прохожу ещё четырёх противников.

Шестеро есть. Один на крыше, и в меня уже летит стрела, выпущенная из лука. Этот погибает в ярости антиматерии, а следующего я пинаю ногой, и на стене соседнего дома остался его обгоревший силуэт, а ещё один опять взрывается тёмным шаром. Последний… тот кто убил Ли Мей – откровенно растерялся. Не ожидал он подобной быстрой расправы над собой и подельниками.

Его я возьму с собой! Подумал я в то мгновение, когда прикрыв седьмую чакру, схватил за горло последнего рыцаря и, вернувшись в нормальное состояние, быстрыми ударами, сквозь броню, выбил ему плечевые и тазовые суставы. Пусть помучается перед допросом.

Глава 13

Сидя на закреплённом возле мачты ящике, я равнодушно смотрел на проносящиеся за бортом корабля пейзажи. Вдали, за густыми лесами и полноводными реками, грохотала гроза и ярились тёмные клубящиеся тучи. Уже второй день наше судно по широкой дуге облетало этот грозовой фронт, словно большая пробка застрявший в низине между двумя горными грядами, блокируя прямой путь к побережью.

Мимо топоча босыми ногами по доскам палубы, пронеслась очередная группка воздушных матросов. Впрочем, одетые только в грубые льняные портки и выцветшие банданы, они мало чем отличались от своих водоплавающих коллег. Вот уж кому во время перелёта не приходилось отсиживаться. Словно стайка обезьян, мужики с разбегу заскочили на свисающие с парусов канаты, и быстро перебирая руками, поползли по ним вверх, а затем, уже по стволу мачты поднялись на самую верхнюю рею.

Там, посовещавшись, воздухоплаватели дружно ухватились за какой-то элемент такелажа похожий на обычную тарзанку с деревянной перекладиной, и хором гаркнув нечто сродни японскому «Банзай», сиганули обратно на палубу. Огромный, похожий на веер, парус дрогнул, слегка сложился гармошкой и медленно величаво повернулся градусов на пятнадцать, от чего уже весь летающий корабль немного скорректировал свой курс, а моряки, быстро подвязавшие нужный канат к особому креплению, убежали возиться с боковым «плавником».

Летающая джонка, словно огромный живой организм чутко реагировала на каждое действие своей многочисленной команды, действующей порой так слажено, что казалось, будто наднебесники объединены в единый коллективный разум, во главе которого стоял капитан и его помощники. Что-то постоянно вертелось, тянулось, скрипело и поворачивалось. Туда-сюда бегала матросня, перетаскивали какие-то грузы, катили бочки, таскали бухты канатов, а с рей на палубу спрыгивали всё новые и новые лихачи, правя, таким образом, массивные перепончатые паруса по ветру.

Собственно именно по причине такой вот активности, пассажирам и следовало находиться в жилых каютах, а не путаться у команды под ногами. Это в переделах Империи, на огромной высоте, можно было выйти на нужный курс и по пол дня чесать по прямой, лишь изредка сверяясь с ориентирами под бортом. А здесь, внизу, управление кораблём превращалось в ежеминутный филигранный труд, да ещё и сопряжённый с риском для жизни.

«М-да… — подумал я, провожая взглядом матроса, лихо съехавшего по канату куда-то за борт джонки, а затем как ни в чём не бывало, забравшемуся по нему до перилл и учесавшего по бортику куда-то в сторону кормы. – Вспоминая, как мы с Янкой, воздухоплавали вдвоём на древней, чудом сохранившейся яхте, даже жутковато становится. Удивительно, что мы вообще куда-то долететь умудрились…»

— Кузьма, – майор подошёл ко мне незаметно, для матросов, но я, обладая «третьим глазом» срисовал его ещё на нижней палубе.

— Раскололся? – по другой причине Воронин не стал бы лично меня сейчас беспокоить.

Вообще – провозились наши спецы изрядно. Личная защита разума у гада, была очень сильная, даже спец-средства не брали, в том числе химия. Но как говорится: «Вода камень точит!» вот и применили мужики после неудачного блицкрига старинную азиатскую пытку с каплями.

– Запел соловьём, — недобро улыбнулся майор, а затем нахмурился. — Рассказал всё что знал и даже немного больше. Кузьма, у нас – серьёзные неприятности, но при этом, появилась реальная перспектива вернуться из этого мира, в наш родной. Если с эльфами не выгорит.

— Слушаю, -- судя по тону, которым это было сказано, информация, по мнению Воронина, была очень важная и, судя по всему, именно и из-за неё, а не из-за неудавшегося покушения он сам поднялся на палубу, а не дождался меня в жилой секции.