Исход. Апокалипсис в шляпе, заместо кролика

– И спрашивается, зачем всё это наше будущее дело так вымышлено обставлять? – задался вопросом один из таких содержательных людей, о котором с виду ничего такого удивительного не скажешь (он, скорей всего, интроверт, как и все замечательные своими талантами содержательные люди), но в нём иногда, когда он сам за собой не замечает, проскакивает эта его склонность к своим внутренним талантам. Что это были за таланты, то сейчас, с первого взгляда на него, совершенно не представляется возможным сказать. Но если заглянуть под стол и посмотреть на его босые ноги, которые он вынул из ботинок и чешет их одну об другую, то можно предположить, что он йог, или ещё чего похлеще этого, не для средних умов понимания человека, без рассуждения бросающего себя на амбразуру испытания.

– Ну, вы меня удивляете. – Не скрывая своих удивлённых чувств, говорит Ной Фёдорович, разводя эффектно руки в стороны (это он умеет делать как никто здесь). – Я ещё понимаю нашего подопечного, – он мало что смыслит в наших делах и мне пришлось провести с ним небольшую ознакомительную беседу, типа ликбеза, по основам нашей профессии, – но вы то бывалые иллюзионисты, можно сказать, лучшие из лучших в этой престидижитаторской профессии, и должны уж знать, из чего, из каких составных частей складывается успех всякого фокуса. И если вы забыли, то я напомню. Вовлеченность нашего зрителя, с его одновременным отвлечением на знаковую вещь (здесь по моей отчасти дело уже продвигается), напускной туман (за эти декорации, как раз вы отвечаете) и стена… О ней в своё время поговорим. – Укорил своих, как оказывается коллег, Ной Фёдорович (а вот теперь уже личность Ноя Фёдоровича частично приоткрылась).

И трудно теперь сказать, что убедило коллег Ноя Фёдоровича, – то, что он их укорил, или его похвальба им (вы лучшие из лучших, да ещё и профессионалы своего дела), – но тут у одного из его коллег глаза открылись, и не только буквально, и он откликнулся на этот призыв к их сознательности Ноя Фёдоровича. Это, кстати, был тот самый широкоформатный человек из кафе. Он, конечно, только отчасти себя таким считал, а так-то он, всего лишь слишком наполненный событиями человек. И оттого ему приходилось себя во всём ограничивать, в том числе и от поступавшей к нему информации из вне через зрение. Вот он в этих целях, а не как все думали, чтобы вздремнуть, через раз и прикрывал свои глаза. Хотя всё это, к его тяжёлому сожалению, было бесполезно, и он всё равно всё больше наполнялся, наполнялся…и теперь выглядел в чужих глазах почему-то не полноценным, хоть и слегка полным человеком, а зажравшимся по самое не хочу жирдяем.

А звали этого, скажет так, зажиточного в себе и не упускающего ничего своего из вида человека, как ни странно это прозвучит (а почему, собственно, странно?), Леонидом (Ах, да. У Семирамида Петровича были весьма странные ассоциации с этим именем). И вот этот Леонид приоткрыл глаза, посмотрел на Ноя Фёдоровича, и говорит ему. – Как на духу тебе, Ной, говорю. В клюве голубки был колосок. А вот от каких зерновых, то это не ко мне. – С чем Леонид закрывает свои глаза и тем самым избегает встречных вопросов. В общем, вовремя закрыть глаза на окружающее или на какие-то вещи, очень помогает в жизни.

– Ну тогда, знамение нам в руки и за дело. – Хлопнув в ладоши, радостно сказал Ной Фёдорович, и обратил своё внимание к чёрному ящику. Где он, положив сверху на него свои руки, для начала внушающим страх взглядом посмотрел на своих коллег по магическому искусству, замерших в ожидании нового фокуса со стороны Ноя Фёдоровича. Что и говорить, а иногда бывает просто спокойней, когда от человека ничего не ждёшь, чего в случае с Ноем Фёдоровичем не стоило ждать. А в данном же случае все знали, что от Ноя Фёдоровича всякого можно ожидать, а это почему-то всегда значит какой-то фокус с его стороны. Вот они и опасались за свою нервную систему, к которой лучше всех был подготовлен Леонид, вновь прикрывший свои глаза и начавший сопеть в нос.

– Ну что, приступим. – Сказал Ной Фёдорович и начал приоткрывать крышку чёрного ящика. И хотя ящик уже раз продемонстрировал свою не простую сущность, – в нём может скрываться всякая неожиданность, если его крышку открывает именно Ной Фёдорович, человек не без фантазии и своего желания поразить своих зрителей, – всё же расслабляться не стоит, когда имеешь дело со столь активным на этом магическом поприще человеком, каким является Ной Фёдорович. Для которого не существует никаких правил, и оснований не менять все эти правила по ходу своей жизни он тоже не видит. А это что значит? А то, что если эти господа иллюзионисты, опираясь на одно из правил: «Снаряд два раза в одну и ту же воронку не попадает», рассчитывают на то, что второго голубя в чёрном ящике уж точно не будет, и значит, можно расслабиться, то они зря так наивны насчёт Ноя Фёдоровича. Хотя они всё-таки не столь простодушны и, если обратить своё внимание на их руки, – а они крепко вцепились в подлокотники стульев, – то они готовы ко всякому фокусу со стороны Ноя Фёдоровича.