Исход Эдема

Он идет вперед по коридору, заставляя меня отступать назад, пока мы не доходим до моей спальни. Я нахожу кроссовки и не торопясь, надеваю их, давая себе момент, чтобы собраться с мыслями. И пока он нависает надо мной и тычит пистолет прямо в лицо, я пользуюсь моментом, тянусь своей невидимой рукой, тянусь, тянусь и тянусь в попытке нащупать его разум. Но мой собственный разум натыкается на статику. Я еще раз забрасываю удочку, но снова встречаю непонятный белый шум.

— Что-то не так, Иден? — усмехается Кристиан, заметив мой хмурый взгляд.

Нет смысла лгать. Если он заявляется с оружием, пропитанным ангельским ядом, то он знает кто я такая.　

— Почему я не могу считать тебя?

— Потому что я не позволяю тебе.

Не позволяет мне? Как?..

— Это возможно?

— Для меня да. А теперь прекрати трахать мне мозги и бери свои вещи. Мы кое-где должны быть.

Он приказывает взять мне пальто и ключи, но когда я иду за сумочкой, он меня останавливает.

— Ты из тех, кто может пустить пулю себе в голову. И, черт побери, ты точно не застрелишь меня. Так что оставь это.

Вашу мать. Какого черта?.. Я не демонстрировала пистолет вечером. Я совершенно беззащитная. И вот сейчас раздражение сменилось на что-то другое. На панику.

— И куда мы направляемся?

— Встретиться кое с кем.

— И эти кое-кто…чего они хотят?　

Продолжай говорить с ним, Иден. Разговоры это хорошо. Пока я говорю, я остаюсь жива.

— Поговорить с тобой.

— Поговорить? А ты не думал, организовать встречу как-то по-другому и не тыкать в лицо пистолетом?

— А разве я тебя не убедил? — начинает Кристиан. — Убеждение ты не понимаешь. А насилие? Это твой конек.

Он тянется за спину, чтобы повернуть ручку входной двери и медленно отступает назад, но пистолет по-прежнему нацелен на меня. Кристиан не сводит глаз с меня.

— Ты ведь в курсе, что в коридоре камеры? — предупреждаю я, медленно выходя из квартиры. Когда я ровняюсь с ним, Кристиан грубо хватает меня за руки и разворачивается так, что остается позади. Я чувствую, как дуло пистолета прижимается к позвоночнику.

— В курсе. Но к счастью для меня они сейчас не исправны. А теперь шагай.

Я делаю, как велено, и молюсь, чтобы кто-то из соседей вышел. Не уверена, что он откроет огонь по невинному, но я должна верить, что в нем осталась хоть капля порядочности. Добрый, дружелюбный парень, с которым ранее сегодняшним вечером я познакомилась…надеюсь это был не фарс. К моему ужасу коридор и лифт оказываются совершенно безлюдными. У входа в дом даже швейцар не стоял.

— Ты причинил ему боль? — спрашиваю я, кивнув на небольшой подиум, где несколько минут назад стоял милый пожилой джентльмен, который пожелал мне спокойной ночи.

— Жить будет.

Чертовски здорово. Любой ущерб, нанесенный от моего имени, слишком велик. Я сдерживаю свой растущий гнев. Мне нужно сохранять хладнокровие, и не позволять сожалению и ярости затуманить мне мозги.

— А моя сестра?

— В безопасности. С Беном. Не в наших интересах вредить незараженным людям.

Незараженным людям? Дерьмо.

— Тебя Призвали?

Кристиан чертыхается.　

— Черт, нет.

— Ты должен знать, что я…я договорилась…

— Я знаю, Иден. Но это не меняет того, что ты. Так что заткнись.

— Что я? И что же?

Он игнорирует мои вопросы и ведет меня к невзрачному черному внедорожнику.　

Не такой роскошный, как у Се7мерки, но у меня такое чувство, что он не для свиданий предназначен. Открыв заднюю дверь, Кристиан толкает меня внутрь и срать он хотел, что я кубарем залетаю на сидение. На водительском сидении уже кто-то сидит, и Кристиан закрывает дверь, запирая тем самым нас в теплом автомобиле, который в ту же секунду срывается с места.

— Куда ты меня везешь?

— Мы скоро приедем. Закрой рот и наслаждайся поездкой.　

Его тон голоса не такой глубокий и командный, как у Легиона, но в нем есть нотки власти. Словно он привык отдавать людям приказы. Да пошло оно все.　

— Так что? Ты похищаешь меня? Мог бы хотя бы позволить мне взять чистую одежду.

Вместо ответа, Кристиан опускает пистолет и достает черную повязку.　

— Либо ты сама завяжешь, либо это сделаю я.　

— Ты должно быть шутишь?

— А разве, похоже, что я, мать твою, шучу? — Он бросает повязку и тычит пистолет мне в голову. — Завязывай. Немедленно.

Я выхватываю кусок ткани.　

— Мудак, — бормочу я, не заботясь о том, что он может услышать. — Подумать только, я решила, что ты очень милый.

— Прости, кексик, просто актер из меня гораздо лучше, чем из тебя.

Я закатываю глаза, прежде чем завязать их. Мне стоит бояться, но честно говоря, я больше расстроена собой, чтобы позволить страху овладеть мной. Как же я так могла сглупить? Никому нельзя верить, особенно какому-то придурку с добрыми, зелеными глазами и милой улыбкой. Красивые — всегда самые опасные. Уже должна была это понять.

Кажется, проходит еще минут десять, прежде чем внедорожник сбавляет ход, чтобы остановиться, хотя я могу и ошибаться. Невозможно точно сказать, когда перед глазами лишь темнота. Я хочу сорвать повязку, но прежде чем успеваю, машина останавливается и глушится мотор. Затем дверь открывается, и меня вытаскивают в ледяную ночь.