Исход Эдема

— Иден, ты должна поверить, что мои чувства к тебе не имеют ничего общего с Адриэль. Мой интерес к тебе существовал задолго до того, как я узнал, что она обитает в твоем теле. И то, что росло между нами с того момента, родилось из чего-то гораздо большего, чем я мог себе представить. Ты сделала то, чего не удавалось твоему смертному миру веками: поразила меня. И именно этот простой человеческий поступок вызвал эмоции, которые дремали со времен моего падения. Что…что мы…это больше, это намного больше нас обоих, хлопушка. Вот почему я заявил на тебя права.

Выжидающе, он не сводит с меня взгляда, его глаза мерцают в лунном свете. Я не знаю, что сказать. Но я так хочу верить той серьезности в этом серебристом взгляде и убежденности в словах. Мне нужно верить Легиону.

Как бы сокрушительно это не звучало, я шепчу дрожащим голосом:　

— Окей.　

Мне кажется этих двух слогов достаточно, чтобы Ли обратил свое внимание обратно на дорогу.　Тем не менее, он тянется и берет мою руку, скользя ладонью по моей, переплетая пальцы. И снова меня охватывает жар, пламенная страсть и ощущение в груди, которое может разорвать меня на части жгучим светом. Может, я и лгу себе, но, черт возьми, но это ложь невероятна красивая.

* * * * *

— Аминь.

Мы поворачиваем головы, чтобы увидеть, как Феникс поднимается на ноги.

— Я хочу произнести тост, — объявляет он, постукивая по бокалу. — За наш первый совместный День Благодарения. И за Иден, которая решила присоединиться к нашей маленькой неблагополучной семье.

— День благодарения? — тихо спрашиваю я, не желая нарушать редкую радостную атмосферу. — Но ведь сейчас декабрь. На дворе почти Рождество.

— Знаю. Но, видишь ли, раньше мы никогда не чувствовали необходимости отмечать его, учитывая, что это человеческий праздник. А теперь, среди нас есть человек, который готов отпраздновать его с нами. Плюс, это дает Джину шанс немного покрасоваться. — Он бросает взгляд на своего брата и соседа по комнате, и я клянусь, что вижу, как демон с бронзовой кожей краснеет.

— Надеюсь, ты приготовил все это не из-за меня, Джин, — говорю я, широко раскрыв глаза, глядя на пир перед нами. — Ты не должен был утруждаться, хотя все выглядит невероятно вкусным.

Правда. Жареная индейка, окорок запеченный с ананасами, картофельное пюре (домашнее, а не из коробки), соус, сладкий картофель, зеленая фасоль, клюква, жареная в меду морковь и, конечно же, макароны с сыром. Не говоря уже о том, что свежеиспеченного хлеба и пирогов больше, чем мы могли бы съесть за неделю. Джин не отходил от плиты со вчерашнего вечера, и когда я спросила, что он задумал, меня быстро выгнали из кухни. Теперь я понимаю почему. Я никогда раньше не видела такого количества еды и если он пытался произвести на меня впечатление, то ему безусловно удалось.　

— Мы знали, что в детстве ты была лишена чего-то подобного, — с мрачной улыбкой на полных губах, объясняет Феникс. — А повзрослев, ты всегда соглашалась на скромный ужин с индейкой, разогретой в микроволновке, так как твоя сестра работала в праздники, чтобы заработать лишние деньги. Мы все согласились, что никогда не поздно создать те воспоминания, которые у тебя украли и для нас будет честью, если ты станешь их частью.

Со слезами на глазах, я шепчу:

— Все вы?　

— Все мы, — кивнув, подтверждает он.

Я чувствую ее взгляд с другой стороны стола, но не смотрю. Когда две недели назад я вернулась жить к Се7мерке, они не хотели, чтобы мы с Лилит оставались в одной комнате. Честно говоря, я не возражала, но это сказалось на остальных. Поэтому я заверила Ли, что больше не буду размахивать кулаками, пока она будет оставаться на своей территории и держаться подальше от меня. И он заверил меня, что она никогда не останется со мной наедине, и она не будет оставаться с ним наедине, чтобы притворить в жизнь планы забраться к нему в постель. По-видимому, они поверили, когда она сказала, что ей действительно жаль. И хотя я, вероятно, никогда не соглашусь, старался изо всех сил не причинять этим неудобства всем остальным. Даже если мне хочется выколоть ей глаза, когда смотрю на это прекрасное лицо.

— Спасибо, — мне удается прошептать сквозь огромный ком в горле, я смотрю на каждого, кроме Лилит.

Джин так старался, чтобы сделать это особенным для меня. Я ни в коем случае не собираюсь портить его сюрприз злобой, но это не означает, что я буду претворяться.　

— Воистину, это самое милое, что кто-либо когда-нибудь делал для меня.

— Да, да, ты, мать твою, любишь нас, — стонет Кайн со своего места напротив Ли — Серьезно, мы можем уже поесть?