Исход. Экскурсия в мегаполис (журнальный вариант, издание "Шестое чувство")

Неисповедимы пути Господни! Таким вот необычным, причудливым образом в опустошенной и разоренной смутой России XXI века, в стихийно зародившихся православных «центрах спасения» по-новому ярко и живо воплотились мечты основоположников движения «Витязей». Тогда, в далеком начале ХХ века, в горниле революционных бурь, ставших, по сути, прелюдией Великого Исхода, вдохновляемые Николаем Федоровым русские эмигранты первой волны «рассеяния» волею Провидения заложили основы этого движения в Западной Европе. Тогда их узкой целью было защитить молодое поколение русских от тлетворного духовного воздействия западного нигилизма и большевистской бесовщины. Фактически же они решали — и решили! — неизмеримо более важную и глубокую историческую задачу. Падение (через семьдесят лет) «красной империи» подставило ослабленную ложью, террором и пьянством, разуверившуюся Россию под прямой кинжальный удар ее извечного недруга и завистника — гниющего в ересях и разложении Запада. Страна в очередной раз была предана и продана своими же негодными сынами. Ничто не помогло ей избежать очередного (какого уже по счету!) страшного и очистительного Божьего вразумления — смуты и огня Великого Исхода. Тогда-то и взошли, тогда и проклюнулись из пепла и смрада, расцвели новым дивным цветом зерна искренней заботы и любви, заложенные пионерами «рассеяния» в движение европейских «Витязей». Либерализм еще властвовал, еще пировал, ликовал в разоренной России 90-х, а на дальних ее окраинах и кое-где в центре силами энтузиастов исподволь начали создаваться первые организации и лагеря «Витязей». Один такой лагерь за летнюю смену пропускал через себя до четырехсот ребятишек, поднимая их со «дна» жизни, отрывая многих от наркотиков, кислоты, разврата и нещадной эксплуатации. Сразу всех спасти было нельзя. Зло цепко держало в своих сетях юные души, пользуясь злонравным или легкомысленным равнодушием к их судьбам со стороны государства. Лишь к 2010 году, когда глобальный кризис уже обрел свои финальные грозные контуры, ситуация начала меняться к лучшему. Опасаясь за свою участь, власть, пожалуй, впервые со времени распада СССР обратила внимание на судьбу молодого поколения — и не в разрезе продвижения так называемых рыночных ценностей — вседозволенности развлечений и наслаждений, а в плоскости воспитания подлинного патриотизма, народности и высоких национальных идеалов, достижимых только через православие. К сожалению, много времени и возможностей было уже безвозвратно утеряно. Но и то, что удалось сделать объединенными усилиями государства и православного сообщества к началу Исхода, невозможно переоценить. Сотни лагерей «Витязей» по всей стране в кратчайшие сроки мобилизовали десятки тысяч юношей и девушек «новой христианской волны». Разного состояния, образования и возраста, но единые верой во Христа, они незримо пополнили первые ряды в той духовной битве, которая все эти годы явно и неявно поднималась в России. Если бы не эти свежие силы, взращенные радением и подвигами немногих подвижников Божьих, кто знает, спаслась ли бы Россия?

…Егору повезло. Незнакомцам пришлась по нраву укромная полянка над карьером. Повинуясь короткой команде своего начальника, они сложили на землю амуницию, достали котелки и принялись за еду. Костер разводить не стали, ограничившись спиртовой горелкой. Двое из группы ушли в дозор.

Четкость, слаженность и особенно скрытность их действий окончательно убедили Егора в серьезности положения. Надо было немедленно сообщить об их появлении в штаб «витязей» и представителю Армии обороны. Но прежде, коль скоро он уже здесь, пожалуй, имело смысл проследить, откуда они вышли, где их лагерь, сколько их всего. Еще и еще раз обдумал он свой план. Уйти прямо сейчас в село? Продолжить разведку вслепую и без поддержки? Явно опасное мероприятие, зато позволит выиграть время и больше узнать о незваных гостях. Как быть? Семь вздохов и семь выдохов… Решено! Егор дождался ухода незнакомцев, прополз по краю обрыва до их «бивака», внимательно осмотрел его. Потом незаметно прокрался и к полигону.

По всему периметру объекта — остатки нейтральной полосы шириной метров двадцать, тут и там мотки ржавой «колючки». Дальше мощный бетонный забор — местами поваленный, где-то уродливо торчащий из зарослей можжевельника и березового подлеска. За забором — длинные приземистые серые казармы и здания, напоминавшие лаборатории, открытые шахты и люки, откуда несло затхлостью и сыростью, потрескавшийся и поросший бурьяном плац с погнутым флагштоком и огромным картонным щитом, на котором еще виднелись остатки лозунга «…АВА КПСС».

…Дымок от костра он заметил минут через десять после пересечения границы полигона и почти тут же уловил легкое движение тени слева от себя, недалеко от низкого, не больше метра высотой сооружения с прорезями, напоминавшего то ли вентиляционную шахту, то ли армейский дот. Внутреннее чувство снова подсказало — он не обнаружен, и, нырнув в высокую траву, Егор по-пластунски начал подкрадываться к этой тени.