Исход из Длинного Солнца

— Итак! — Она повернулась к Ложнодождевик и Сорокопуту. — Если Его Святейшество сейчас здесь, я должна поговорить с ним. Хотя бы из вежливости. Куда он пошел?

Сорокопут пожал плечами.

— Не знаю, генерал, — сказала Ложнодождевик, а ее муж добавил: — Сказал, что мы должны оставить виток; потом пришел кальде и увел его. Я видел его первый раз в жизни.

— Кальде Шелка?

Ложнодождевик кивнула:

— Он и его не знал.

Значит, тривигаунтцы освободили своих пленных, как и обещала генерал Саба; все остальные объяснения не имели смысла, и это было жизненно важно. Майтера Мята резко оглянулась, выискивая гонца, которого Бизон должен был отправить несколько минут назад.

— Этот, черный, искал кальде, — объяснил Сорокопут, — только кальде Шелк нашел его раньше.

— Их уже меньше. — Майтера Мята встала на цыпочки, смаргивая снег.

— Вы сказали им собирать дерево, генерал.

— Генерал! Генерал! — Несмотря на крики, она услышала спотыкающееся цоканье лошади, слишком быстро скачущей по заваленной мусором земле.

— Сюда! — Она слепо замахала рукой.

— Только послушайте эти барабаны, — пробормотала Ложнодождевик. — Побуждают меня куда-то пойти.

— Барабаны? — Майтера Мята нервно засмеялась, из-за чего ей тут же стало стыдно. — А я думала, что это мое сердце. Действительно думала.

— Генерал? — крикнул сквозь снег гонец Бизона. Она махнула ему, как и раньше, внимательно прислушиваясь. Не мерные удары высоких цилиндрических барабанов, которые использовали тривигаунтцы, но ровное там-там-там вайронезских боевых барабанов, напоминавших большие медные кастрюли для тушения, которые использовали в палестре; военные барабаны отбивали квикстеп для построения солдат перед сражением. Бизон собирается атаковать и сообщает об этом врагу и собственным труперам.

— Генерал! — Гонец спешился, едва не упав с тощего коричневого пони. — Полковник Бизон говорит, что мы готовы атаковать их. Дирижабль вернулся. Возможно, вы слышали об этом, сэр.

Майтера Мята кивнула:

— Да, слышала.

— Они бросают на нас минометные мины по всей линии фронта, сэр. Полковник говорит, что, если мы подойдем к ним ближе и смешаемся с ними, они не смогут бросать.

— Где он? Ты привел коня для меня?

— Да, сэр, только его забрал кальде. Могет быть, я не должен был давать ему, сэр, но…

— Безусловно, должен, если он захотел его. — Она отпихнула гонца с дороги и махнула в седло. — Я беру твоего. Возвращайся пешком. Где Бизон?

— В старом сарае для лодок, сэр. — Гонец неопределенно махнул на сумеречный снег, зародив в ней подозрение, не дезориентирован ли он, как и она.

— Удачи, — крикнула Ложнодождевик, и добавила: — Я иду.

— Нет! — Майтера Мята сжала ногами усталого пони, не обращая внимания на поднявшиеся из-под просторной черной юбки колени. — Ты останешься здесь и позаботишься о своем муже. Помоги майтере — я имею в виду Мэгги — с ненормальной девочкой. — Она указала на гонца, слишком поздно сообразив, что делает это рукояткой азота. — Ты уверен, что в лодочном сарае? Я приказала ему оставаться в тылу и не дать себя убить.

— Самое безопасное место, сэр, со всеми этими бомбами, что валятся нам на головы.

Потом расплывшееся пятно превратилось в двух всадников в темной одежде, сидевших вдвоем на белом коне, и знакомый голос прокричал:

— Вперед! Следуйте за этим офицером — он приведет вас в укрытие! Подальше от огня!

Голос принадлежал Шелку. Пока она смотрела, не веря своим глазам, он проскакал через огонь. На мгновение она заколебалась, потом грохот карабинов решил за нее.

* * *

— Мне даже нравится так ехать, — прошептала Гиацинт, еще крепче прижимаясь к Шелку, — только не давай ему опять идти рысью.

Он и так не давал, но не хватало дыхания, чтобы об этом сказать. Придержав коня, он прикрыл глаза правой рукой, которой, на всякий случай, обычно держался за луку седла; группа, которую он заметил сквозь снег, могла быть женщиной с детьми и, скорее всего, была. Стиснув зубы, он ударил каблуками по бокам белого мерина. Важно было не дать ему идти рысью — на рыси Шелк чувствовал себя беспомощным. Но еще важнее было не терять стремена, которые норовили высвободиться от ботинок всякий раз, как он их не оттягивал. Мерин поскользнулся в снегу; какое-то мгновение он был в этом уверен.

— Стой, да стой же! Туда! — из-за спины зло прокричала Гиацинт; на секунду он вероломно пожелал, чтобы у нее был такой же чистый голос, какой Киприда даровала майтере Мята — хотя было бы еще полезнее иметь такой голос самому.

— Мой кальде! — Покрытая снегом фигура схватила уздечку.

— Да, что?

— Все уже внутри, мой кальде. Они ушли. Вы тоже должны, иначе умрете.

Он покачал головой.

— Осталось совсем немного, клянусь. И я отошлю их. Вы должны заставить его, мадам.

Потом капитан побежал, показывая дорогу; мерин трусил за ним, и их трясло, как собак.

— Вот вход, мой кальде. Сожалею, но я не могу помочь вам и вашей даме спешиться.

Слишком потрясенный, чтобы не подчиниться, Шелк соскользнул с коня и помог спуститься Гиацинт. Капитан указал на глубокий кратер у его ног; на дне мерцал зеленоватый свет.