Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия) (СИ)

Разговор с Поттером не заладился с самого начала. Откуда ему было знать, что кто-то успел уже рассказать мальчику довольно много крайне неподходящих ему в этом возрасте вещей. Ребенок ведь не понимает, что не каждый, кто представляется ему героем, является героем на самом деле. Взять тех же девочек Энгельёэн. В глазах мальчика они представляются отважными и умелыми бойцами, спасшими его от ужасного чудовища. Все, вроде бы, так и есть, но ребенок не способен заглянуть за ярко раскрашенный занавес. Откуда ему знать, что все трое имеют склонность к темному спектру. Не знает он и того, что одиннадцатилетняя девочка не может владеть палочкой так, как колдуют Изабелла и Елизавета. Такое возможно только в одном случае, если ребенок начинает заниматься магией с шести-семи лет. Но это даже не те три процента, про которые любят порассуждать некоторые чистокровные. Чтобы взять палочку в шесть, надо иметь практически сформированное ядро в возрасте трех-четырех лет и магическую силу в размере 15–16 единиц. А это промилле[1], а не процент, и, значит, речь идет всего о десяти-двенадцати волшебниках, считая всех граждан Магической Британии от младенцев до дряхлых стариков. И в их числе он сам Великий Светлый волшебник, взявший палочку в руку в возрасте семи лет и имеющий двадцать одну единицу силы. У Тома Редла было двадцать три единицы, а у Беллатрисы Блэк, — если Северус не наврал, — двадцать одна единица. Такая сила к добру обычно не приводит. Тьма манит сильных волшебников идти вперед, не останавливаясь ни перед чем. И однажды жажда знаний приводит их на Темную сторону.

С ним самим, к слову, случилось именно это. Лишь чудо позволило ему остановиться на пороге Тьмы и отступить назад к Свету. А вот Геллерт не смог. Том Редл попал в ту же ловушку. И Беллатриса, что бы она там ни говорила, была и остается сумасшедшей убийцей, точно такой же, как ее нынешняя подружка — Анна Энгельёэн. Героиня 1-й магической? Да, если судить по внешним признакам. Однако любой, кто изучал этот предмет так же тщательно, как изучал его Альбус Дамблдор, знает, непростительное заклятие может бросить только тот, в душе которого поселилась тьма. Анна смогла это сделать еще десять лет назад и, судя по косвенным признакам, продолжает проводить темные ритуалы. Поймать ее трудно, но, даст бог, он ее, в конце концов, подловит. И тогда все узнают, какова она на самом деле. Так что, нет ничего удивительного в том, что ее дочери идут по ее стопам. Но Гарри он этого объяснить не сможет. Не тот возраст, да и знаний пока слишком мало. Это, увы, тоже его, Дамблдора, просчет. Надо было выкраивать время и сидеть с ним столько, сколько возможно, обучая, разъясняя трудные вопросы, подготавливая его к будущим сражениям. Впрочем, чего уж теперь. В то время казалось, что спешить некуда, потому что мир продлится достаточно долго, чтобы из мальчика вырос настоящий светлый волшебник. Быть может, не великий, но великие этой стране в ближайшие пятьдесят лет вряд ли понадобятся. Темных лордов не стало, а новые появятся не скоро. Им тоже нужно время, чтобы вырасти и возмужать. Поэтому Дамблдор понадеялся на то, что мальчик растет под присмотром Сметвика, человека замкнутого и аполитичного. Плохому не научит, познакомиться с неподобающими людьми не даст. Кто же знал, что ребенок пойдет в своего родного отца, который легко впадал в гнев и часто был той еще занозой в заднице! А тут еще и девочки Энгельёэн нарисовались.

«Плохо, но поправимо, — решил Дамблдор, глядя на мальчика, ошеломленного его словами. — Не получается по-хорошему, придется по-плохому!»

— Волан-де-Морт узнал откуда-то, что есть пророчество. Про тебя, мальчик мой. О том, что ты способен его победить. Думаю, что ты понимаешь, что каким бы точным ни было пророчество, никто не может сказать заранее, правильно ли мы его поняли и как именно оно исполнится. Однако темный лорд был тогда уже безумен и, по-видимому, воспринял текст пророчества дословно. Мы об этом узнали и спрятали вашу семью под заклятием Фиделиуса.

— Я знаю, — буркнул помрачневший Поттер. — Про Блэка и Петегрю вы мне уже рассказывали, а вот про пророчество никогда не говорили. Почему?