Исход. Первый пояс

Впрочем, попытавшись ещё раз ощупать преграду перед собой, я действительно не сумел поднять руку. Силы словно улетучились. Сейчас я ощущал себя так, словно Указ и не исчез, по-прежнему ограничивая меня, даже дышалось с трудом. Недоумевая, скосил глаза. Сначала на плечо, а затем вверх. Зря. Ведь не было видно красного отсвета. Скорее всего, я просто истратил все силы в недавних рывках, ведь последствия от приёма зелья Крови не могут исчезнуть бесследно. Нужно немного подождать и силы вернутся. Это будет несложно, ведь уже не так холодно, да и дрожь стала меньше. Даже тянет в сон.

И вот эта мысль заставила вздрогнуть. Какой ещё сон? Сейчас? Что со мной? Ответ пришёл в голову почти сразу, с очередным натужным вдохом. Умираю. Не спасают и зелья. Да и сколько уже прошло времени с того момента, как проглотил их? Не много ли я от них ждал? После Кипящей Крови человек должен лежать пластом, словно древний старик или ребёнок после горячки. Воин, принявший его, либо погибает в бою, либо побеждает и оказывается в руках верных собратьев идущих.

Но я один. В снежной ловушке, в двух шагах от пропасти, вернее, в ней самой, лишь милостью Неба замерев на самом её краю и на краю жизни. И срок подарка уже истекает, Огня Жизни оказалось мало. Всё зря. Зря... Но... Почему у Воина Тарсил было с собой так много фиалов с этим средством? Что, если их можно принимать несколько раз подряд?

Да, я о таком не слышал. Но много ли найдётся среди ватажников и пустобрёхов с рынка тех, кто достаточно богат, чтобы не просто обменять кровь на время, а повторять это раз за разом? Да и какой у меня выход? Пусть даже это зелье повредит телу? Что мне до этого, когда ещё пара сотен вдохов и я замёрзну насмерть, окончательно обессилев.

Новая мысль заставила меня выругаться вслух онемевшими губами:

— Дарсов тупица...

Хриплый, каркающий голос, лишь чуть преодолевший громкость шёпота, напугал меня настолько, что я замолчал. Настолько он показался чужим и страшным.

Но главное в том, что теперь я разрывался между выбором, на что потратить оставшиеся силы?

На то, чтобы дотянуться до кисета, достать зелье Огня, откинуть пробку и влить алхимию в горло? Но сумею ли я вообще это сделать? Как глупо потратил силы очнувшись...

Или поднять руку, повернуть её к себе ладонью, создать перед ней давно исчезнувшее обращение и выполнить технику Прикосновения или Возрождения? В надежде, что она спасёт меня.

Но эта техника лечит раны, на которые я уже потратил два фиала орденской лечебной алхимии, а что она сделает с тем бессилием, которое охватило меня? С сожжённой жизнью, с опалёнными Кипящей Кровью жилами? Выйдет ли как с Лейлой, которой техника придавала сил? Новая мысль бросила камень на другую чашу весов. С сестрой нужно было несколько лечебных техник подряд. Уверенности в том, что сумею выполнить их одну за другой у меня не было. Вернее, ощущая, как всё сильнее накатывает слабость, был убеждён, что у меня всего один шанс и даже Длань Возрождения не поможет. А значит и путь один.

Рука медленно поползла к кисету. Неудобно, что расположен он под правую руку, которая сейчас висит беспомощной обузой. Но мне главное коснуться ремня, зацепиться за него большим пальцем, чтобы ладонь легла на мешочек, а там можно будет отдохнуть. Скрипя зубами от злости, я тянул и тянул руку. На этот раз мне казалось, что сквозь хриплое дыхание я слышу, как хрустит корка льда на плече.

Есть. Я даже почувствовал прилив сил, выполнив первую часть задумки. Духовный взор скользнул в кисет Путника. Полка со склянками. Огонь Жизни. Я снова повторил трюк, что выручил меня в прошлый раз: сорвал пробку ещё здесь, роняя её к так и лежащим на полу этого места. Жаль нельзя доставить фиал сразу ко рту.

Этот путь дался мне едва-едва. Сколь бы мало я ни потратил мгновений в кисете Путника, но остатки сил растаяли за это время бесследно. Либо же и вовсе были только наваждением. Не поверил бы никому, кто рассказал бы мне такую байку, но простое и медленное движение от пояса к губам отнимало столько сил, требовало столько сосредоточенности на себе, что я не мог даже отправить духовный взгляд к средоточию и выплеснуть в тело туман силы, помогая ему хотя бы таким образом. Мне сейчас приходилось выбирать что-то одно.

Причём с момента когда фиал покинул кисет, я не был даже уверен, что по-прежнему сжимаю его в руке или не опрокинул на полпути: я не ощущал ни пальцев, ни того, было ли в них хоть что-то, а каждое движение словно высасывало из меня остатки жизни. Так как это делал призрак Флага с врагами.

И каким же облегчением стал момент, когда в губы уткнулось стекло фиала и в горло полилась горечь алхимического варева. Но я радовался этому вкусу, ведь он сулил шанс выжить, выбраться отсюда и завершить свои дела. Как бы я ни был уверен в честности Вартуса, в том, что пока я жив, его контракт продолжает действовать, но самому убедиться в том, что орденцы не сумели догнать ватажников, а те добрались до Шепчущего — самое надёжное и верное.