Исход. Первый пояс

Ну и что с того, что кто-то из Питонов видел, как проходила схватка? Они заметили, как сильно я ранен и решат, что догнать и добить ослабленного идущего ничего не стоит? Пусть только попробуют. Не зря я с каждого побеждённого врага снимал защитные амулеты. В этом сражении я приберёг к финалу трофей с Ария. Его запасной амулет оказался лишь немногим хуже, чем у самого комтура. Не знаю, сколько ударов успел нанести Пратий, но серьёзных ран нет. Первый, самый опасный удар кинжалом с использованием оружейной техникой амулет выдержал, а повторить эту технику Пратий не успел, занятый своим огнём.

Да, возможно, со стороны я кажусь едва ли не умирающим, весь облитый кровью, но любой опытный ватажник знает, как легко хлещет кровь из ран на голове. Как знает и о возможностях алхимии, что за несколько тысяч вдохов заживляет даже сквозные дыры в теле. Тот, кто пойдёт по моему следу, в надежде, что я потерял много сил и стану добычей – заблуждается. И всё же я больше рассчитываю на то, что обычные ватажники именно таковы, какими их и описывал Гунир – «если будешь в лесу один и встретишь отряд ватажников, то тебе всегда помогут – слово».

Я уже не вчерашняя Закалка из Нулевого, уже знаю, что люди везде одинаковые, встретил даже Мадов, которых не остановило ничего, слышал из уст Мириота о других, кто встречал вышедших из Миражного. И всё же – надеюсь на лучшее. Это бегство на грани, эта ловушка, которая могла прикончить и меня самого, смерть Пратия – буквально выпили меня. Как Чёрный Гриб иссушает тело, так это всё осушило мою жажду боя и решимость биться до конца, зубами выгрызая победу словно Салк.

Устал. Забившись в глухой и тёмный угол густого подлеска деревьев-карликов, устроил себе лагерь, окропив землю алхимическими составами ватажников и занялся собой. Не зря же упорно шёл именно сюда, откуда так тянуло моей стихией?

Вот только с такой покалеченной рукой я могу сжимать меч, могу сражаться, выбирая момент для техник с правой ладони, которую привязал к груди. Но перевязывать раны, снимать с себя доспех? Я уже пробовал в снегах и не сумел сделать толком ни того ни другого. А ведь мои глубокие порезы всё ещё сочатся кровью. Как бы я ни был силен, как бы ни было хорошо моё тело, идущее вслед за душой, но у всего есть предел. Из любой раны желательно всё же удалять грязь и посторонние вещи, перед тем как залить их алхимическим зельем.

Моя растерянность не длилась долго. Какой у меня выбор? Никакого. И в прелую листву вонзился Флаг, а в двух шагах от меня возникла едва различимая в лесном полумраке фигура его раба. В этот раз я обошёлся даже без призывания. Либо это и вовсе не было никогда нужно, а сектант просто кичился силой и качеством артефакта, либо же и призрак и мои с ним отношения меняются. Он стал сильнее, я стал сильнее, он в прошлый раз впитал немало моей крови сверх той, что я проливал когда-то на Флаг. Туман, составляющий тело призрака, стал уже настолько густым, что он выглядит едва ли не как живой человек, покрытый чёрной грязью. Разве что провал рта по-прежнему темнеет беззубой ямой, а вот глаза напротив, стали сильно светиться.

Возникает ощущение, что полученная энергия позволяет ему идти по пути возвышения. Может ли быть у призраков и духов свой путь к Небу? Или же верна моя догадка о том, что главная душа, душа Мастера, возвращает свои знания, умения и силу? Как бы там ни было, но сейчас мне нужна не его сила и способность убивать, а способность понимать меня. Потому что первым моим приказом стало:

– Помоги мне снять доспех.

И призрак не задумался ни на миг: скользнул за спину, уверенно принявшись расстёгивать ремни. Больше того, он отлично помог и со снятием одежды, и с промывкой ран. В его лице я неожиданно нашёл помощника, слугу, которого мне, лишившемуся руки, так не хватало.

Холодная вода, смывающая с меня корку засохшей болотной жижи, словно смывала и усталость. Призрак забросил на верёвке в ручей иссечённую, опалённую, не раз спасавшую меня тренировочную броню Древних, а я сменил одежду, без сожалений закопав старые окровавленные тряпки.

Рассматривая в зеркале, обнаруженном в одном из кисетов, своё лицо и бугрящиеся красные шрамы, невольно отметил, что, утянув врага под воду, поступил правильно. Кто знает, что вышло бы, не получи я преимущества.

Закончив с внешней частью ран, привычно сообщил:

– Охраняй.

На спине Царя я не призывал призрака лишь потому, что помнил, как Гунир говорил о ненависти Зверей к сектантам. Ни к чему в такой важной схватке было использовать то, что могло обратить внимание Черепахи на меня. Здесь же – ему самое время заняться привычной работой, пока я буду погружен в себя. Пусть приглядывает, сейчас гости начнут подниматься вдоль ручья на кровь.