Исход (Том 1)

Инспектор, я просто поражен — ваша дедуктивная проницательность основывается на отличном зрении и необычайно восприимчивых репродуктивных органах.

Не стоит преувеличивать, сержант.

Он поднялся на крышу. Там было еще жарче, почти взрывоопасно, и Ларри отметил, что если бы Франсес и Гарольд оставили краску здесь, после того как сделали надпись, сарай сгорел бы дотла еще неделю назад. Пыльные окна были затянуты паутиной, появившейся уж никак не позднее президентства Джеральда Форда. Одно из этих окон было открыто, и, когда Ларри выглянул наружу, его взору предстала захватывающая дух панорама окрестностей.

Эта часть сарая была обращена на восток. Ларри находился так высоко, что видел переплетение дорог, на которых машины казались всего лишь кучками мусора. А за шоссе простирался величественный океан, волны его разбивались о волнорез, уходящий с северной стороны бухты в глубь залива. Земля предстала его взору в виде картины, изображающей середину лета, вся зеленая и золотая, окутанная дневным маревом. Ларри вдыхал соленый морской воздух. И, глядя вниз на скат крыши, Ларри прочитал написанное Гарольдом наоборот.

От одной только мысли, что можно вот так карабкаться по крыше на такой высоте, у Ларри заныло под ложечкой. А когда этот парень выводил имя девушки, то, должно быть, вообще свисал с крыши.

Зачем ему все это было нужно, сержант? Мне кажется, это один из тех вопросов, который мы должны задать сами себе.

Как скажете, инспектор Андервуд.

Ларри спустился вниз по лестнице, передвигаясь очень медленно и внимательно глядя себе под ноги. Совсем не подходящее время, чтобы переломать ноги. Внизу что-то привлекло его внимание — нечто, выведенное на стропилах, удивительно белое, свежее, полностью противоположное старой, пыльной темноте сарая. Он подошел к стропилам, склонился над надписью, провел по ней пальцем, удивленный и пораженный, что другое человеческое существо проделало это в тот день, когда они с Ритой направлялись на север. Ларри снова провел пальцами по надписи. Но это было

Сердце. Пронзенное стрелой.

(Кажется, сержант, этот малый влюблен.)

— Тебе повезло, Гарольд, — произнес Ларри и вышел из сарая.

Автосалон в Уэльсе являлся дилером фирмы «Хонда», и, судя по тому, как располагались образцы в витрине, Ларри понял, что там не хватает двух предметов. Больше всего он гордился вторым открытием — смятой конфетной оберткой рядом с мусорным бачком. Те же шоколадные батончики. Было похоже, будто кто-то — возможно, влюбленный Гарольд Лаудер — жевал конфету, решая, какие же велосипеды он и его возлюбленная выберут, чтобы быть счастливыми. Затем смял обертку и бросил ее в мусорный бачок. И промахнулся.

Надин считала, что у него неплохие задатки сыщика, но не была увлечена этим так же, как Ларри. Она оглядывала оставшиеся мотоциклы, горя желанием ехать дальше. Джо сидел на ступеньках магазина, сосредоточенно перебирая струны гитары.

— Послушай, — сказал Ларри, — сейчас уже пять часов, Надин. Мы никак не сможем поехать раньше завтрашнего утра.

— Но еще часа три будет светло! Мы же не можем просто так сидеть? Мы можем потерять их!

— Если мы разминемся с ними, так тому и быть, — возразил Ларри. — Гарольд Лаудер уже оставил первые подробные инструкции, по каким именно дорогам они поедут. Если они двинутся дальше, он, возможно, оставит где-то и другие сообщения.

— Но…

— Я знаю, ты переживаешь, — сказал Ларри, положив руку ей на плечо. Он почувствовал, как глухое знакомое раздражение зарождается в нем, однако заставил взять себя в руки. — Но ведь ты никогда раньше не водила мотоцикл.

— Но ведь я же умею ездить на велосипеде. К тому же я знаю, как пользоваться сцеплением, я же говорила тебе. Пожалуйста, Ларри. Если мы не будем впустую тратить время, то уже сегодня сможем заночевать в Нью-Гэмпшире, а к завтрашнему вечеру проделать уже половину пути. Мы…

— Это же совсем не велосипед, черт побери! — взорвался он, и гитара позади него смолкла. Ларри увидел, как Джо смотрит на них через плечо, подозрительно прищурившись. «Господи, мне нужно учиться вести себя с людьми», — подумал Ларри и разозлился еще больше.

Надин тихонько произнесла:

— Ты делаешь мне больно.

Он увидел, что его пальцы впились в нежную кожу ее плеча, и его злость растворилась в смутном чувстве вины.

— Прости, — прошептал он.

Джо все еще смотрел на него, и Ларри понял, что только что потерял половину территории, отвоеванной им у мальчика. А может, даже и больше. Надин что-то сказала.

— Что?

— Я говорю, объясни мне, чем это не похоже на велосипед?