Исход (Том 1)

Абигайль выглянула в окно и увидела, что свет фонарика переместился на окно сарая и осветил часть двора. Она подумала, до сих пор ли в сарае пахнет коровами. Вот уже года три она не заглядывала в сарай. Не было нужды. Ее последняя корова, Дэзи, была продана в 1975 году, но в 1987 году сарай все еще сохранял коровий дух. Возможно, и до этого дня. Неважно; есть запахи намного хуже.

— Мэм?

Она оглянулась. Теперь Ральф сидел рядом с Ником, держа в руках листок из блокнота и подставляя его поближе к свету лампы. На коленях у Ника лежали блокнот и шариковая ручка. Он все так же пристально смотрел на нее.

— Ник говорит… — Ральф откашлялся, почувствовав неловкость.

— Продолжай.

— В его записке сказано, что ему трудно читать по вашим губам, потому что…

— Кажется, я догадываюсь почему, — прервала она. — Не страшно.

Она встала и порылась в комоде. На второй полочке стояла пластиковая баночка, а в ней в некоей жидкости, как медицинские экспонаты, плавали две вставные челюсти.

Она выловила их и прополоскала в воде.

— Видит Бог, как я их не люблю, — раздраженно заметила она, вставляя протезы. — Нам необходимо поговорить, — продолжила она. — Вы двое здесь вожаки, и нам надо кое-что обсудить и выяснить.

— Ну, — ответил Ральф, — только не я. Я всю жизнь был простым рабочим и фермером. В моей голове больше путаницы, чем ясных мыслей. Ник, вот кто, я думаю, главный.

— Это правда? — спросила она, глядя на Ника.

Ник что-то быстро написал, а Ральф читал это вслух, пока тот продолжал писать; «Да, это была моя мысль отправиться сюда. А насчет главенства я не знаю».

— Мы встретили Джун и Оливию в девяноста милях южнее, — сказал Ральф. — Позавчера, ведь так, Ник? И уже тогда мы направлялись к вам, матушка. Женщины тоже шли на север. Как и Дик. Мы просто объединились.

— А вы встречали других людей? — спросила она.

«Нет, — написал Ник. — Но у меня такое чувство — как и у Ральфа, — что есть другие люди, которые прячутся и следят за нами. Возможно, боятся. Никак не могут оправиться после шока от трагедии».

Абигайль согласно кивнула.

«Дик сказал, что за день до того, как он присоединился к нам, он слышал шум мотоцикла откуда-то с юга. Значит, вокруг есть и другие люди. Я думаю, они пугаются, видя такую группу людей, собравшихся вместе».

— Почему ты пришел сюда? — Ее глаза, спрятанные в лучах морщинок, внимательно и остро смотрели на него.

Ник написал: «Вы мне снились. Дик Эллис говорит, что и ему однажды снился такой сон. А малышка Джина называла вас бабушкой задолго до того, как мы приехали сюда. Она описывала ваш дом. И качели из колеса».

— Благослови ребенка, Господи, — рассеянно произнесла Абигайль. Она взглянула на Ральфа, — А ты?

— Раз или два я видел вас во сне, мэм, — ответил Ральф. Он облизнул губы. — Но чаще мне снился только… только тот другой приятель.

— Какой другой приятель?

Ник написал. Обвел кружком написанное. И передал написанное прямо ей в руки. Матушка Абигайль не очень хорошо видела вблизи без очков, но это она смогла прочитать. Написано было крупными буквами, как те четыре слова, начертанные Господом на стене дворца Валтасара. А эти два слова, обведенные кружком, заставили ее поежится. Она вспомнила о ласках, крадущихся по шоссе, вырывающих у нее из рук сумку своими острыми, как иглы, смертоносными зубами. Она подумала об открывающемся красном глазе, появляющемся в темноте, смотрящем, выискивающем теперь не только старую женщину, но целую группу мужчин и женщин… и маленькую девочку.

Два слова, взятые в кружок: «Темный человек».

— Мне указано, — сказала матушка Абигайль, складывая листок, расправляя его, затем снова складывая, не обращая внимания на артритную боль, — что мы отправимся на запад. Во сне мне сообщил это Господь Бог. Я не хотела слушать. Я уже старая женщина, единственное, чего я хочу, это умереть на этом клочке земли. Она была собственностью моей семьи в течение ста двенадцати лет, но мне не суждено умереть здесь, так же как и Моисею было суждено повести в Ханаан сынов Израилевых.

Она замолчала. Двое мужчин сосредоточенно смотрели на нее, освещенную светом лампы, а снаружи продолжал идти дождь, медленно и бесконечно. Гроза прошла стороной. «Господи, — подумала старушка, — эти протезы так давят мне на десны. Я хочу снять их и лечь в постель».

— За два года до этой эпидемии мне начали сниться вещие сны. Я всегда видела сны, и иногда они исполнялись. Пророчество — это дар Господа, но каждый способен на это. Моя бабушка называла это сиянием лампы Господней, иногда просто сиянием. В этих снах я видела себя, идущей на запад. Сначала только с кучкой людей, затем их количество росло и росло. На запад, всегда на запад, пока я не увидела Скалистые горы. Получалось так, что нас уже было очень много, человек двести, даже больше. И там были знаки… нет, не предзнаменования Господни, а обыкновенные дорожные указатели, на каждом из них было написано что-то типа «БОУЛДЕР, КОЛОРАДО, 609 МИЛЬ» или «ДОРОГА ВЕДЕТ В БОУЛДЕР».

Она помолчала.