Исход (Том 2)

Потрескивающий голубой огненный шар ринулся к желтому электрокару Мусорщика. Тот потерял волосы, его рвало кровью, у него выпали все зубы, когда лучевая болезнь все глубже и глубже вгрызалась в него, но все же он никогда не отказывался от своего решения принести свой самый большой подарок темному человеку… Можно сказать, что его решимость никогда не ослабевала.

Голубой шар завис над электрокаром, выискивая то, что было там, и опустился на него.

— О черт побери, мы пропали! — крикнул Ллойд Хенрейд, обхватив голову руками, и упал на колени.

«О Боже, благодарю Тебя! — подумал Ларри. — Мне не страшен сам черт, мне не с…»

Молчаливый белый свет наполнил мир.

Правых и неправых — всех проглотил этот священный огонь.

Глава 14

Стью очнулся от тревожного ночного сна на рассвете, дрожа от холода, хотя Кин и прижимался к нему. Утреннее небо сияло холодной голубизной, но, несмотря на дрожь, Стью весь горел. У него поднялась температура.

— Заболел, — пробормотал он, и Кин посмотрел на него. Пес повилял хвостом и побежал вдоль оврага. Он принес обломок дерева и положил его к ногам Стюарта.

— Я сказал «болен», а не бревно, но думаю, что и это подойдет, — сказал Стью собаке, и по его команде Кин натаскал еще веток. Вскоре уже можно было развести костер. Даже от жара костра Стью никак не мог согреться, хотя пот градом катился по его лицу. Ирония судьбы — он заболел гриппом или чем-то еще в этом же роде. Он простыл на второй день после того, как Глен, Ларри и Ральф оставили его одного. Еще два дня грипп, казалось, оценивал его — стоит или не стоит брать его в плен? Очевидно, Стью стоил этого. Ему становилось все хуже. А в это утро он вообще чувствовал себя отвратительно.

Среди всякой ерунды в кармане куртки Стью отыскал обломок карандаша, записную книжку (все организационные вопросы Свободной Зоны, некогда казавшиеся жизненно необходимыми, теперь же оказавшиеся полной чепухой) и брелок с ключами. Он долго рассматривал ключи, снова и снова возвращаясь к ним на протяжении нескольких последних дней, каждый раз удивляясь, насколько сильную, до боли, тоску они вызывают. Этот ключ был от его квартиры. Вот этот — от его шкафчика в раздевалке. А этот — от машины, тронутого ржавчиной «доджа» выпуска 1977 года, — насколько он понимал, машина до сих пор стояла позади его многоквартирного дома на Томпсон-стрит, 31 в Арнетте.

На брелоке была и его карточка, на которой было написано: «СТЬЮ РЕДМЕН, ТОМПСОН-СТРИТ, 31 — ПН (713) 555-6283». Он снял ключи с брелка, задумчиво подкинул их на ладони, а затем отшвырнул прочь. Все, что осталось от человека, которым он некогда был, звякнув о камни, упало на дно оврага, — здесь, как надеялся Стью, ключи будут пребывать до скончания веков. Он вырвал из записной книжки чистый листок.

«Дорогая Франни», — написал он вверху.

Он поведал ей все, что произошло с ним до того момента, когда он сломал ногу. Он надеялся снова увидеть ее, но теперь он сомневается, что это возможно. Единственное, на что он может рассчитывать, это то, что Кин отыщет дорогу в Свободную Зону. Он смахнул тыльной стороной ладони слезы и написал, что любит ее. «Думаю, ты погорюешь обо мне и будешь жить дальше, — написал он. — Ты и ребенок должны жить дальше. Теперь это самое главное». Он вздохнул, свернул записку и засунул ее в отделение для адреса на брелоке. Затем пристегнул брелок к ошейнику Кина.

— Хорошая собака, — сказал он, когда дело было сделано. — Хочешь прогуляться? Найти кролика или что-нибудь еще?

Кин взобрался по склону, на котором Стью сломал ногу, и исчез. Стью наблюдал за его уходом со смесью горечи и удовольствия, потом взял консервную банку, которую принес ему из своей экспедиции Кин вместо палки. Он наполнил банку грязной водой. Вода отстаивалась, ил оседал на дно. Конечно, это было неприятное пойло, но, как говорила его покойная матушка, лучше это, чем совсем ничего. Он пил медленно, постепенно утоляя жажду. Глотать было больно.

— Жизнь — несомненно, сука, — пробормотал Стью, а затем рассмеялся над собой. Он ощупал опухшие миндалины. Затем снова лег, вытянув ноги, и задремал.

Час спустя он проснулся от толчка, вцепившись руками в песчаную почву в сонной панике. Снился ли ему кошмар? Если так, значит, кошмар продолжался. Земля медленно двигалась под его руками.

«Землетрясение? Бывают ли здесь землетрясения?»

На секунду ему показалось, что это, должно быть, бред, что во время сна у него вновь поднялась температура. Но, оглядев овраг, он увидел, что со склонов небольшими ручейками стекает земля. Подпрыгивая перед его изумленными глазами, проносился щебень. А затем раздался слабый, отдаленный глухой грохот — казалось, он протолкнулся ему в уши. А еще через секунду Стью жадно ловил воздух ртом, как будто внезапно весь воздух был вытолкнут из оврага.