Исходники

Мойсе бежал так, как не бегал никогда в жизни. Сердце бешено колотилось – больше от страха, чем от бега, дыхание стало шумным, таким, что на вдохе он издавал стон, похожий на рыдание вдовы над мертвым телом мужа. Поняв наконец, что погони нет, Мойсе остановился – и долго и трудно гонял воздух наполнявшейся до предела грудью.

Отдышавшись, он побрел вдоль берега, пока не наткнулся на лодку. Хозяина поблизости видно не было – должно быть, ее унесло течением у незадачливого рыбака. Лодка была примерно в два человеческих роста. На дне лежало единственное весло.

Забравшись в лодку, Мойсе оттолкнулся веслом от берега и быстро стал загребать то с левого, то с правого борта. Лодка шла хорошо. Поначалу, правда, было трудно удержать равновесие, и Мойсе едва не свалился за борт, но потом приноровился и стал разгоняться, как заправский лодочник.

Он выгреб на середину реки, и течение стало ощутимо сносить лодку – это Хапи обнял ее, прижал к могучей груди и повлек к далекому морю. Мойсе лег на дно лодки, все еще сжимая весло.

Только шелест воды и звезды над головой – в другой ситуации он мог бы наслаждаться покоем и красотой природы, но в эту минуту все было иначе. Накатило отчаяние, и глаза резануло слезами.

Мойсе вспомнил, что еще этим вечером он был самым счастливым человеком на свете; вспомнил, как сидел, обнимая Меританейт, вдыхая аромат ее кожи и волос. А что, если он больше не увидит ее? И что будет с ней? Вдруг Патипара убьет ее?

Эта мысль была невыносимой. И всему виной он! Проклятая ведьма Асти! И что стало со слугой Патипара, которого он полоснул ножом? Зачем вообще он выхватил нож? Это было похоже на то, как если бы некто вселился в Мойсе и управлял его телом. Вот до чего доводит колдовство…

Слезы катились из глаз Мойсе, стекая к шее и щекоча кожу за ушами. Но постепенно они высохли. Река убаюкала несчастного юношу. Он лежал и смотрел в звездное небо, а полная Луна сопутствовала его движению. Вспомнился ему урок священной истории, как Солнце-Ра каждый вечер садится в лодку и плывет в ночь, прямо как сейчас Мойсе. Во мраке Ра подстерегают крокодил Гоп и чудовищный змей Аапоп – порождения богини Нейт. В самый темный час они приступают к Ра, готовые напасть, разорвать и проглотить Владыку Света. Аапоп выпивает всю воду из реки, и лодка Ра оказывается на мели, а крокодил Гоп пытается проглотить Ра. Это ему удается. Горе! Горе! Крокодил наше Солнце проглотил!

Однако доблестный Ра достает свой короткий, но острый меч и вспарывает брюхо крокодилу Гопу. Выбирается наружу и отсекает голову Аапопу. Из обезглавленного тела змея льется вода, снова наполняющая реку. Ра возвращается в лодку и продолжает свой путь к рассвету. Он опять выходит победителем – а на следующий день все повторяется.

Незаметно для себя Мойсе уснул, и могучая река понесла его в новую жизнь, полную опасностей и приключений.

На берегу

Проснулся Мойсе с первыми лучами солнца. Лодку прибило к берегу, и она мерно покачивалась в прибрежных камышах. Мойсе выбрался из лодки и потянул ее за собой. Полностью вытащить лодку из воды оказалось непросто – голова кружилась, к горлу подступала тошнота, ноги не слушались.

Наконец он справился с задачей и бессильно повалился на песок. Солнце быстро поднималось над горизонтом. Начинало припекать. Что делать дальше, Мойсе не знал.

Постепенно силы вернулись к нему – юность неутомима. Однако пора было подкрепиться. В эти часы мать обычно поила его молоком со вкусными лепешками и отправляла на занятия, дав с собой хлеба, сухих фруктов и воды. От этих мыслей рот Мойсе наполнился слюной, и в подреберье что-то заурчало.

На его счастье, неподалеку от берега росли финиковые пальмы. Шел четвертый месяц сезона Ахет, и плоды их уже созрели. Как известно, финики – лучшая пища для путешественника или воина в дальнем походе.

Пальмы были невысокие, в три-четыре человеческих роста. Но лезть на них Мойсе не пришлось: под деревьями было полно опавших и уже сморщившихся на жаре плодов. Мойсе выбрал самые, на его взгляд, свежие и попробовал: вкус у них был великолепный. Немного утолив голод, он вернулся к реке. Зайдя в воду по колено, зачерпнул пригоршню воды и, испросив, как водится, разрешения у Хапи, выпил ее.

Что делать дальше, Мойсе не представлял. Более того, не представлял себе, где находится сейчас! Он пошел по берегу реки, надеясь выйти к селению. Солнце двигалось вместе с ним, играя лучами в пальмовых ветвях. «О великий Ра! Ты сопутствуешь мне», – подумал Мойсе, и глаза его вновь резануло слезами. Однако слезы замерли и не покатились наружу, но пролились куда-то внутрь, отчего стало тепло и хорошо.

Прошагав так час или чуть больше, Мойсе увидел неподалеку от берега хижину рыбака. Это была ветхая постройка из каких-то коряг, выброшенных рекой, прутиков, веточек и листьев. На рогатинах сохли развешенные сети. Лодки поблизости не было. Наверное, хозяин был занят своим промыслом.