Исходный код

– Танк могу выслать, – довольно кивнул Иван. – Сляпать его не сложно. Модель заготовки для тестовых полигонов Минобороны у меня на хардах есть. Поделятся, не переломятся. Главное, чтобы потом это наружу не всплыло. Чувствую, полетят головы. Ой, беда будет после огласки.

– А как это будет выглядеть?

– Тебе визуализация нужна? Хочешь брелок на шею…

– Потеряется.

– Часы на браслете.

– Отнять могут.

– Ну можно капсулу под кожу. Вроде шпионской, только с кодом вместо стрихнина. Прокусил зубками собственную клешню, получай гранатомет. Еще раз цапнул, вертолет. Одна только беда. Если ты, скажем, вертолетом управлять не умел, то и в виртуальной локации не сможешь. Тут собственные знания и навыки нужны. Скажем, язык изучить ты в виртуальной среде можешь. Мышечная память тут не нужна, а вот рисовать у тебя не выйдет. Азы одни.

– Ладно, – кивнул Винни. – Понял я тебя. Когда будут готовы эти капсулы?

– А когда тебе надо?

– Ровно тогда, когда будет ясно, где находится дата-центр «Рубежа».

– То есть через полтора дня. Получишь флэшку и программатор. Он что угодно сделает. Пойдешь в этот ад идеальным слепком с сюрпризом. Сходи пока в отдел, потряси моих балбесов. Они тебе все доходчиво объяснят.

Глава 56

Восемь дней до часа икс. Вечер. Локация 4. Временной отрезок 1:3

Стальной охранник остановился около лифта и втолкнул Всеволода в открывшиеся двери.

– Требуется соблюдать распорядок дня, – монотонно вещал гигант. – Любые беспорядки строго пресекаются. Далее следует наказание. Незамедлительно. Мгновенно.

Курехин не слушал железного болвана. Весь его ум сейчас был направлен на то, чтобы выжить, остаться в живых. Зэки скоро узнают, кто он такой, и начнется сущий ад. Тут уж не о побеге думать, а о том, чтобы проснуться поутру одним куском.

Лифт тем временем высветил цифру шестьдесят четыре, и распахнувшиеся двери открыли унылую картинку ярко освещенного коридора с чередой стальных решеток вместо дверей.

– Следуйте по маяку, заключенный, – посоветовал робот. – Отклоняться от него вам не позволит активная система подавления сопротивления. Распорядок дня будет вывешен в вашей камере, так же как и основные правила поведения, а также мероприятия комплекса.

Шагнув вперед, майор остановился, ожидая каких-то пояснений, но вместо них из ниши в полу выскочил странный объект и, призывно помигивая ярким красным диодом, побежал вдоль по коридору.

– Вот ты значит, какой, маячок, – Всеволод покосился на шевельнувшуюся турель в углу и быстро зашагал вслед за крохотным проводником. Камеры были пусты. Заключенные были на прогулке во внутреннем дворе, и идти пришлось, слава богу, в полном одиночестве. Достигнув нужной клети, светлячок подпрыгнул и вновь скрылся в полу, а Всеволод осторожно шагнул в камеру.

Условия заключения были сносные. Мягкая постель, кабинка с унитазом, умывальник. Туалетная бумага и то имелась, а наличие под потолком телевизора и вовсе привело в замешательство. Не камера, а пансионат. Ни тебе запаха пота и фекалий, ни десятка соседей с неприятными намерениями. Живи не хочу. Вот только жить тут действительно не хотелось. Нужно было домой, к Светке. Еще хотелось врезать по морде тому, кто все это устроил, и желательно не по виртуальной проекции, а так, чтоб самые натуральные зубы оказались на самом взаправдашнем полу.

Первый день заключения прошел почти буднично. Распаковав сверток, майор обнаружил там мыльно-рыльные и, срывая полиэтиленовые упаковки, разложил на полочке перед умывальником зубную щетку, кусок мыла и бритву с помазком. Бритва была какая-то странная. Майор попытался ею что-то разрезать, но пластиковый корпус со стальной полоской просто скользнул по ткани оранжевой робы. Волосы же бритва снимала прекрасно. Зеркало, вмонтированное в бетонную стену, тоже за оружие сойти не смогло. Три слоя плексигласа не давали возможности добраться до вожделенного осколка, да и сам осколок нужно было еще сделать.

– Может вилка в столовой? – про себя решил майор и, отложив на потом поиск средства самообороны, продолжил раскладывать вещи.

Через некоторое время коридор наполнился голосами и тяжелой поступью бронированных ног. Это возвращались с прогулки заключенные. Мимо камеры Всеволода один за другим шли оранжевые робы, с безразличием или, наоборот, интересом оглядывая вновь прибывшего. Слышалась тихая ругань, кто-то делил сигареты и дурь. Другие, похоже, нисколько не стесняясь присутствующих сторожевых киборгов, делали ставки на местном тотализаторе. В камеру Курехина меж тем заглянул лысый мужик с бородкой-эспаньолкой и, смерив новичка презрительным взглядом, поинтересовался:

– За что чалишься?

Привычки и жаргон в этой локации не менялись, но вот как ответить на вопрос, не зная, схожи ли современные статьи с местными, майор затруднялся.

– Растраты, – поморщился он.

– Иди ты. И даже не скажешь, что не виновен? – Лысый оскалился, показывая редкие желтые зубы. – А по мне, так мент.

– Одно другому не мешает.