Исключение из правил

– Не «на что», а «на кого»! Им, может быть, помощь нужна!

   «Рыцарь», коим поначалу оказался спаситель в глазах Киры, начал раздражаться.

– Послушай, девочка, если тебе так хочется позаботиться об этих ублюдках – вперед. Я в санитары не нанимался, – и он развернулся, собираясь продолжить путь.

– Ну постойте же! Ну неужели же вам настолько все равно?!

   Он замер на месте. Кира, радуясь тому, что смогла пробудить в черствой душе нотки сочувствия, тут же принялась лихорадочно рыться в сумке – искать мобильный телефон.

– Не это ли ищете, девушка? – с полунасмешкой спаситель уже протягивал ей мобильник.

   Она машинально схватила его и чуть не заревела в голос: по дисплею растекалось красивое разноцветное пятно.

– Это… это что?! Вот черт!

– Ну как, нравится? Они вам телефон бьют, лапают, оскорбляют, а вы им еще и «Скорую» вызываете. Максимум на что я согласен – «неотложка» из дурдома. Для всех четверых! – он фыркнул, дернул плечом и все-таки направился в сторону. Кира, помешкав, бросилась за ним.

– Эй, постойте!

   Парень не оборачивался.

– Ну погодите же! Как вас зовут хоть? Ну я же вам даже спасибо не сказала!

   Он уходил быстрым шагом, и Кире стало ясно, что она его не догонит.

– Ну, спасибо!

   И откуда-то из темноты донеслось:

– Не за что.

***

   Расслабился, блин. Хотел тупо посидеть на скамеечке, поглазеть на народ. Девчонками полюбоваться. И снова приходится вмешиваться…

 Тогда им тоже пришлось вмешаться, иначе женщине несдобровать. Могли бы пройти мимо? Кирилл смог бы, наверное. А вот Толька – нет.

   Толька – ярый защитник слабых и униженных.

   Толька – красавец, умница, надежда родителей, гордость школы.

   Толька – любимчик девчонок.

   Толька – лучший. Лучший друг…

 Кирилл скрипнул зубами от бессильной злобы, вдруг огнем всколыхнувшейся в груди. Сглотнул ком в горле, зажмурился, сгоняя закипавшие на глазах слезы. Нет, он никогда, никогда не сможет вспоминать о друге спокойно, безэмоционально…

***

   Кира сидела в любимом кресле у окна, распахнутого настежь, на коленях лежала раскрытая книга. В данный момент она перечитывала «Белого Клыка» в оригинале.

   Уютно устроившись, забравшись с ногами в кресло, она пыталась вникнуть в то, что было написано в книге. Но мысли все равно перескакивали, перескакивали…

   Воспоминания дарили спокойный голос, сильные руки, уверенное лицо. Черные брови, темные глаза, короткие вьющиеся волосы, тонкие губы с резко очерченной линией. И тонкий нос – так не вязавшийся с волевым подбородком…

   Глаза… в них не было огня. Кира явственно увидела в них усталость, хотя на вид этому молодому человеку нельзя было дать больше двадцати пяти лет.

   «Наверное, ему уже однозначно больше двадцати трех, – решила она, закрывая книгу с закладкой, – институт точно закончил. Может быть, работает где-то. Только в глазах непонятное выражение застыло. Они какие-то безжизненные, что ли».

   Отложив книгу, Кира встала и, взяв с полочки папку для рисования, задумчиво перебрала свои карандаши.

   Снова забралась с ногами в кресло. Закрыла на несколько мгновений глаза, вызывая из памяти образ…

   За окном стоял погожий июньский день, весело щебетали птицы и терпкий запах акаций доносился до ее комнаты, дурманя, кружа голову…

   Кира схватила карандаш и принялась рисовать. На бумажном листе формата А4 четко проступило волевое лицо с решительным взглядом. Короткая прядь темной волной падала на высокий лоб. Резко очерченные губы изогнулись в полуулыбке. Лицо с бумаги смотрело вполоборота, из-за ворота полурасстегнутой рубашки выглядывало несколько звеньев массивной цепи. Между бровей залегла складочка, благодаря которой выражение лица оставалось сосредоточенным, хмурым…

   За дверью послышались шаги – наверное, это мать поднималась к ней. Вообще-то Кира очень любила родителей, а от матери и вовсе не имела секретов, рассказывая обо всем на свете. Но сейчас, заслышав шаги за дверью, она воровато оглянулась и, быстро засунув уже законченный портрет в папку, закрыла ее и схватила книгу.

   Инна вошла в комнату, предварительно постучав в дверь, так что Кира даже успела раскрыть книгу на странице с закладкой.

– Можно, дочь?

– Конечно, ма! – улыбнулась она, снова закрывая книгу. – Ты что-то хотела?

– Только узнать, все ли у тебя в порядке.

– Все в порядке, мам. А что может быть не так?

– Например, ты ничего не рассказывала мне про то, как вы там отдохнули на этой своей вечеринке… Тебе не понравилось?

– Ма, да там ничего интересного и не было. Скукотища! Все как обычно: мальчишки напились и стали ко всем приставать.

– Тебя обидели? – осторожно спросила мать.

   Кира от неожиданности замолчала, растерянно глядя на нее.

– Почему ты спрашиваешь? – наконец выдавила она.

– Как почему? Ты в последнее время молчаливая такая…

   Кира взяла себя в руки и даже улыбнулась.

– Ты что, мам? Ну кто меня посмеет обидеть? Я же Обнорская! Да и Лешка за нас с Анфиской любого порвет!

– Кира!

– Что? – она улыбалась по-настоящему. – Он сам так говорит.

   Инна покачала головой.

– Кошмар, а не молодежь!

   Они помолчали.

– А что ты сейчас читаешь? – поинтересовалась она, кивая на закрытую книгу на коленях дочери.

– Джек Лондон, «Белый Клык». Оригинал.