Искра Божья, или Как воспитать гения

Я повернулась и посмотрела в комнату: впервые я увидела, чего мы добились. Майкл лишь озвучил то, о чем я все время думала:

— Это — самый настоящий детский сад.

Джейк и я стали завсегдатаями Холкомбской обсерватории. К концу лета я уже поименно знала многих, кто там работал. Чем больше Джейк занимался астрономией, тем менее одиноким он становился. У нас появилась общая тема для обсуждения.

Возможность поговорить с кем-нибудь еще о своей любимой астрономии помогла ему установить связи между говорением и реальным общением, и не только со мной, ной с другими людьми.

Мне было очень приятно, например, что вместо того, чтобы не замечать мою беременность, как он делал, когда я ждала Уэса, Джейк проявлял любопытство по поводу будущего ребенка. Я как-то взяла его с собой на ультразвуковое обследование, во время которого мы надеялись узнать пол будущего малыша. Как я и предполагала, Джейк был в восторге от оборудования.

— У вас снова будет мальчик! — сказала мне лаборантка.

У меня резко забилось сердце. Уже несколько недель меня донимали тем, что пророчили третьего мальчика. Ходила даже шутка, что мне пора организовать собственную бейсбольную команду и построить дом, внутри которого все будет покрыто мягкими панелями, которые легко будет мыть. Честно говоря, я надеялась, что будет девочка, но не из-за того, что мне не с кем было вместе делать маникюр. По данным статистики, у следующего мальчика степень вероятности быть аутистом гораздо выше.

Кому-то это может показаться смешным, но именно Джейк рассеял все мои опасения.

— Почему она постоянно называет мою сестричку мальчиком? — повторял он, глядя на лаборантку. Совершенно очевидно, его сердце было отдано девочке, как и мое.

Время, которое мы проводили в обсерватории, совершенно неожиданно сослужило нам добрую службу. Пока мы сидели на траве и ждали, когда откроется планетарий, я могла испытывать по отношению к Джейку все те материнские чувства, которые, как я считала, аутизм отнял у меня. Мы могли вместе листать нашу книгу по астрономии, я могла погладить его по щечке, когда он переворачивал листы маленькими пухлыми пальцами. Я могла вдыхать неповторимый аромат малыша и чувствовать его вес, когда он прижимался к моей ноге. Мне так его не хватало, но теперь он снова со мной. Может быть, кому-то это и не покажется чем-то значительным, но за те полчаса, которые проводили сидя в траве, мы обменивались друг с другом чем-то важным и одновременно совсем простым. Некоторые мамочки из «Литтл лайт» были настолько измучены, что просто даже и не смотрели на своих детей. Первый раз они потеряли детей, когда «отдали» их аутизму, а второй — когда замотались, имея на руках ребенка-аутиста. Мне это было понятно. Я хорошо усвоила этот урок во время нашего первого лета, когда Джейк отдалился от меня. Обычные детские переживания были нужны не только Джейку, они были необходимы и мне самой.

Джейк говорил теперь гораздо больше, и мы постепенно стали понимать, что творилось у него в голове все то время, пока он был далек от нас. Наконец он смог рассказать нам, что делал и о чем думал.

Он буквально сражал нас наповал своими замечаниями.

Например, одним из самых любимых занятий Джейка было заставлять людей кружиться. Он проходил по детскому центру, выбирал кого-нибудь, вел его или ее к определенному месту, а затем раскручивал, подобно волчку. Если ты вращаешься, то тебе нельзя было сходить с определенного им места и нельзя было вращаться быстрее или медленнее, чем он просил. Затем он брал следующего человека и вел его уже к другому месту, где тоже заставлял вращаться. Детям в детском центре это нравилось, они считали это развлечением, и иногда все, кто находился в комнате, стояли и вращались с различной скоростью.

Мы приписывали это аутизму — бессмысленные повторяющиеся действия, которые приносили ему удовольствие, — до тех пор, пока однажды днем, когда Джейку уже было около четырех лет и он уже стал больше общаться с нами, не произошло следующее. Погода в тот день была не очень хорошая, и я под ее влиянием стала кружиться немного медленнее. Джейк несколько раз подходил ко мне и раскручивал меня сильнее, пока я в конце концов решительно не воспротивилась:

— Я буду кружиться, милый, но я буду это делать помедленнее.

— Но ты не можешь кружиться медленнее, мама, — в отчаянии произнес ребенок. — Те, которые расположены ближе к Солнцу, вращаются быстрее.

Мы, оказывается, были планетами. Только после того, как я поработала некоторое время в «Гугле», я смогла понять до конца, что Джейк использовал детей в детском центре для создания модели планет, которые вращаются с различными скоростями в зависимости от того, где они находятся по отношению к Солнцу. Джейк познал это интуитивно. Каким-то образом, пока находился глубоко внутри своего аутизма, он вывел законы Кеплера о движении планет.