Искра Божия. Сборник рассказов и стихотворений для чтения в христианской семье и школе для девочек

* Не плюй в чужой колодезь: случится в нем воды испить.

* Частые пирушки изведут полушки.

* Чем богат, тем и рад.

* Потчевать потчуй, а неволить – не неволь.

Тайная подвижница крестьянка Пелагия Из журнала «Странник»

Как много иногда таится дивной, небесной любви в сердце крестьянина! Но кто даже и подумает предполагать здесь урок для христианского назидания? Я расскажу об одной труженице – Пелагии, жившей лет шестьдесят тому назад в деревне Шипилове Костромского уезда.

Эта крестьянка жила в одном доме с двумя невестками, которых мужья бóльшую часть года находились в отлучке для заработков. Домик у них был маленький и небогатый; кроме одной тесной избы, в которой они помещались, на дворе построена была еще так называемая скотница, или нечто вроде хлева для впуска домашнего скота. Пелагия сначала жила с детьми в одной комнате; но потом для тайных ночных подвигов молитвы и богомыслия стала уходить в хлев, где и проводила целые ночи, а ложилась спать только перед рассветом. Наконец, чтобы скрыть свои подвиги от людских взоров, она решилась и навсегда остаться в душной избе, и только изредка ночевала с ней одна любимая невестка. Она не хотела, чтоб кто-нибудь, кроме этой невестки, видел ее молитву. И между тем как последняя сидела в той избе и занималась рукоделием, Пелагия уходила в сени и молилась. Пища ее была самая грубая; она даже придумала для себя особенную пищу, а именно: густо разбалтывала ржаную муку и это сырое тесто употребляла вместо хлеба, да и то очень мало, другую же пищу принимала редко. Днем она, по обыкновению, пряла лен, а заработанные деньги разделяла на две части: одну часть отдавала в церковь, а другую бедным, притом подходила к дому бедного тихо и клала свое подаяние на окно, немного открыв его.

В одну ночь труженица, по своему обыкновению, молилась в сенях, а невестка спала в избе. Перед утром невестка пробудилась и увидела, что свекровь ее стоит на коленях в молитвенном положении. Постояв несколько минут в страхе и смущении, она сказала ей: «Матушка, а матушка!» Но ответа не было: матушка уже была холодна. Тут пришла и другая невестка для домашней работы.

Видя, что свекровь их умерла, они одели тело усопшей и положили его на стол, а на третий день положили в гроб и собрались уже везти ее в церковь, как вдруг лицо ее оживилось, она открыла глаза, откинула руку и перекрестилась. Семейство испугалось и бросилось в печной угол. Спустя некоторое время ожившая сказала тихим голосом: «Дети! Не бойтесь, я жива»; и потом поднялась, села и при помощи окружающих встала из гроба.

– Успокойтесь, дети, – говорила она, – вы испугались, почитали меня мертвой? Нет, мне назначено еще немного пожить. Бог, по благости Своей, желает спасения всякому и, таинственными судьбами руководя нас к блаженству, так всё устрояет, чтобы и самая смерть, и возвращение к жизни служили многим на пользу.

Что было с ней, когда считали ее умершей, – об этом она почти ничего не говорила; только со слезами увещевала детей своих жить благочестиво и удаляться от всякого греха, утверждая, что великое блаженство ожидает праведных на небе и ужасны мучения нечестивых в аду. После этого она продолжала свою труженическую жизнь еще шесть недель, умиленно устремляя мысленный взор свой в страну небесного отечества, и наконец переселилась в небесные кровы.

Самоотверженный подвиг русской женщины, жены железнодорожного мастера Из журнала «Кормчий»

В журнале «Воскресенье» напечатан рассказ женщины-врача о самоотверженном подвиге жены одного железнодорожного мастера, по имени Настасья, за каковой подвиг она получила золотую медаль. Вот как об этом рассказывала сама Настасья. – Это было в прошлое лето, вскоре после Ильина дня. Мужу нужно было ехать по службе. Я накормила его обедом и, когда он сел с рабочими на дрезину (передвигающийся по рельсам экипаж) и уехал, вздумала на село сходить по своим делам. Взяла я с собой детей, заперла дом и отправилась. День-то был такой ясный, хоть бы тебе облачко; только уж пáрило больно.

На селе-то я и засиделась. Зашла к матушке, а она у нас такая ласковая, разговорчивая, да мы с ней к тому же и знакомство ведем; без чаю не отпустила, а там поговорили немного – и не заметили, как время-то прошло. Стала я собираться домой, простилась. Вышла на крыльцо: глядь, туча находит, да такая грозная, страшная. Всё-таки я пошла не робея. Вася уснул у меня на руках, а Таня ухватилась за мое платье и улепетывает за мной, а сама всё болтает, разговаривает. Вдруг как грянет над нами гром! Мать сыра земля застонала… Я с ребенком и Таня – так мы все и рухнули на землю. И почудилось мне тогда, будто все деревья под корень повалило, – такой ужасный треск по лесу пошел.