Искра на счастье

Однажды, сидя без дела в одну из немногих минут затишья, когда ее никто не трогал, женщина неожиданно вспомнила герцогиню дель Риво. Вспомнила впервые за несколько месяцев и впервые — без злости и желания отомстить. За что мстить-то? Ее никто не спрашивал, хочет ли она замуж за Тамильеса, как сейчас никто не спрашивает Полетт, хочет ли она выносить помои. Ей говорят — она делает. Вина лежит на Тамиле и его друге, Анрионе. Кстати, а что с ее вязью?

Женщина вытянула руку, покрутила, пытаясь разглядеть что-нибудь под слоем пыли и грязи и, когда ничего не получилось. Поплевала на запястье и протерла подолом. Ничего! Это что же — прошел год или ее супруг отбыл в мир иной? Нет, вряд ли отбыл, скорее, прошел год.

Из дальнейших размышлений ее выдернула кухарка, отправив провеивать и пропускать через крупорушку зерно для утренней каши.

Бычков для стола господина своим ходом отправляли каждые три месяца. Сначала Ширан с помощниками отбирали самых гладких и упитанных из стоящего на откорме стада, потом их перегоняли в отдельный загон, и через день три раба отправлялись с ними в переход. Чтобы бычки не потеряли вес, гнали их не спеша, делая дневки в жаркое время, позволяя утром и вечером свободно пастись. На ночь вставали у водоемов и рабы дежурили по очереди. Полетт ехала в повозке с кухонными и спальными принадлежностями. Пока мужчины возились со стадом, она собирала дрова, разжигала огонь, готовила неизменную кашу. Потом мыла посуду и расстилала подстилки, на которых они спали. Вставать ей приходилось еще затемно, а ложиться заполночь, но у нее была возможность доспать днем в повозке. Через рабские ошейники, настроенные особым образом, Ширан бдительно следил за поведением рабов и поблажки от него не было бы, поэтому никто не отлынивал, и никто к Полетт даже близко не подходил.

Через декаду стадо дошло до владений господина, быков пересчитали, осмотрели и загнали на скотный двор. Рабы переночевали и с утра налегке отправились обратно.

Полетт отвели на женскую половину и заставили хорошенько отмыться. Когда она, уже искупанная в десяти водах, впервые за несколько месяцев увидела себя в зеркало, Полетт расплакалась.

После бани женщину проводили в комнату и заперли. Потекли дни, ежедневно к ней наведывался целитель, осматривал и давал указания насчет питания и общеукрепляющих отваров. Бывшая графиня первые несколько дней только спала и ела, в дальнейшем, когда организм отдохнул, и ее уже не клонило в сон каждые два часа, она принялась изучать свою комнату. Впрочем, особенно изучать было нечего: большая, с тремя окнами, выходящими в сад. Из мебели только широкая низкая кровать, два кресла, диванчик, стол и зеркало. Вместо отхожего места — горшок, умываться следовало в тазу из кувшина, воду в который наливали рабыни рангом пониже. Целитель заметил, что подопечная стала проявлять интерес не только к еде и сну и Полетт разрешили выходить из комнаты, гулять по саду и общаться с другими женщинами. Она узнала, что все они — наложницы господина и напряглась — в качестве кого здесь она? Господин все это время на глаза ей не показывался, хотя его незримое присутствие она регулярно ощущала.

И вот однажды после завтрака он посетил ее.

Когда открылась дверь, бывшая графиня, повернулась, думая, что это кто-то из рабынь, увидела дракона и сразу рухнула на пол, обгоняя свое сердце, резво провалившееся куда-то вниз.

Господин подошел, молча, осмотрел ее преклоненную фигуру, потом произнес:

— Встань.

Полетт немедленно повиновалась.

— Посмотри на меня. Так, хорошо. Я вижу, за тобой неплохо ухаживали. Хочешь чего-нибудь или спросить о чем-нибудь?

— Нет, господин, — наученная горьким опытом ни о чем спрашивать или просить она не собиралась.

— Целитель говорит, что твое тело благодарно отзывается на уход и расцветает на глазах. Я и сам вижу, как ты переменилась всего за три декады, что тут живешь.

Полетт молчала.

— Как тебя зовут?

— Полетт.

— Мне не нравится. Будешь Аликой.

— Как пожелаете, господин, — опять опустилась на колени бывшая Полетт.

— Встань, Алика, посмотри на меня. Ты — моя наложница. Целитель тебя осмотрел и считает, что ты готова к выполнению своих обязанностей, поэтому сегодня ты войдешь в мои покои и разделишь со мной ночь.

Женщина задрожала и закусила губу, прошептав:

— Да, господин.

— Тебе лучше хорошенько отдохнуть днем, — проговорил господин и вышел.

Полетт, нет, уже Алика без сил опустилась на ковер. Неужели, ей опять придется терпеть насилие? Всесветлая, почему я не умерла еще в пустыне???

Алика не заметила, что впервые за много месяцев обратилась к Всесветлой и вдруг замерла: — Демиана же тоже попала в руки Арама и Раима, и они везли ее через Пески и тоже также обращались, как с ней? О! Но ведь она была беременная, разве возможно беременной вынести такое? Всесветлая, что же она натворила??? Наверное, все ее страдания — плата за обман доверчивой глупенькой герцогини. Но ведь Демиана ее благословила!

Алика в волнении принялась ходить по комнате.