Искра, погружайся! В плену Янтаря

– Марта, ей нужны билеты, что-нибудь есть для неё?

Отделавшись от шока, и засунув нос практически внутрь цифровой панели, Марта щурясь, стала, что-то там листать своим дрожащим пальцем.

– Тааак есть погрузчик… – прохрипела она.

– Марта, ну разве эта девочка похожа на грузчика, найди ей женскую работу.

– Сейчас гляну, – бабулька облизнула палец, будто это бы ей помогло, и вновь стала листать свою панель… кощунство над технологиями… – Могу поставить её на подготовку продовольствия. Милочка, что предпочитаешь, кур щипать или рыбу чистить?

Со стороны вице-марла послышался смешок.

Да вы издеваетесь…

– Ну же, выбирай.

– Кур, – обречённо сказала я.

Бабулька закопошилась в сумке на своём боку, и достала оттуда жетон. Она указала мне на самый последний склад и сказала:

– Зайдёшь, крикни Василия, он наш агровед, всему тебя научит и даст рабочую униформу. Отдашь жетон ему, когда работа будет выполнена, получишь от него два билета.

После этих слов пожилая женщина вновь заклевала носом и начала храпеть.

Янтарный взял меня под локоть, отвёл в сторону, и чуть наклонившись, начал шёпотом говорить:

– Девочка, не вздумай выкинуть каких-нибудь глупостей. Я сразу развею твои иллюзии по поводу побега. Во-первых – не забывай про наручник. Снять ты его сама никогда не сможешь, даже отрезав руку. Ты же знаешь, как он работает. Я тебя все равно найду, везде, будь ты хоть на северном полюсе. Единственное, чего ты добьёшься, это разозлишь меня, и это тебе не понравится! Во-вторых, выбраться из Муравейника ты тоже не сможешь. В город никогда не сможет проникнуть посторонний, как и выйти из него. Так что не вздумай рыпаться. И третье, для твоего же блага, советую не распространяться о своей личности. Твой отец тут не в почёте. И спрячь свой наручник. – затем он выпрямился, скрестил руки за спиной, и подумав, добавил. – Первые два пункта обязательны к исполнению. Третий… меня мало волнует. На твоё усмотрение. Я приду за тобой после работы.

– Но ты же сам сказал Марте только что, типа я заложница… – робко парировала я.

– Марта своё имя с трудом помнит, не переживай за неё. Давай девочка, шевелись, куры сами себя не почистят.

Он ушёл.

Я долго смотрела ему в спину. Вице-засранец пытается меня запугать. Но я все равно найду отсюда выход!

* * *

Что бы сказало моё окружение, увидев меня в чепчике, серой униформе и фартуке, общипывающей цыплят? Сложно представить…

Я сидела в ангаре, с ещё семью женщинами, исполнявшими ту же работу, что и я. Я посмотрела на огромную гору ещё не потрошеных кур и вздохнула. Моих коллег видимо, никак их работа не смущала, и они весело шутили, смеялись, что-то рассказывали. Меня интересовало лишь одно – откуда торговцы с ярмарки грузят свой товар. Уж с ними я найду общий язык. Надо просто потерпеть несколько дней. Камилла говорила, что они приезжают два раза в месяц. Они же как-то попадают в Муравейник? И так же и покидают его. Надо было разузнать об этом по больше.

– Давно тут работаете? – спросила я у полной женщины, которая ощипывала кур, с завидным проворством.

– Ой, деточка, да сколько себя помню, ха-ха. Да я тут первая была, как только Великий марл, долгих лет ему жизни, построил птицеферму.

– И что? Все вот это съедают? – я указала рукой на высоченную стопку пластиковых ящиков с уже готовыми тушками.

– Нее, конечно, большая часть уходит на питание, у нас тут уже больше миллиона человек живёт, а остальное…

Другая женщина перебила её, добавив.

– Угу, милая, людей совсем много стало, даже жить негде. Нас уже и объединяют с другими жильцами. Ну, слава Великому марлу, говорят он скоро начнёт строить новый жилой сектор. Ходят слухи, что он будет больше прежнего. Хоть дочечка моя подрастёт, как раз там уже и получит жилье.

– Ага, только вот, когда твоя дочечка подрастёт, Великий марл может и на тот свет откинется, скок ему? Знает кто? В общем, старый он.

– Ну, так он же преемника растит, молодого этого, неродного… как его зовут. Вице который.

– А что молодой то? Молодому только и дай что в руки автомат. Только и думает о войне. Мне вот и тут хорошо, не нужна мне их поверхность. Не, ну что нам плохо живётся? Все мирно, дружно…

Третья женщина тоже вклинилась в разговор, и заговорщическим шёпотом сказала:

– А вы вообще слыхали, что он на поле творит? Мой племянник с ним в отряде был, говорит, даже вспоминать страшно, до сих пор кошмары снятся… Говорят же, что он этот…ну… тоже из этих… прости Господи – женщина ткнула пальцем вверх.

– Тсс дура, не говори такое. Ещё услышит кто, – сказала другая, перекрестившись.

Полная женщина помрачнела, и серьёзным тоном ответила: