Искра (СИ)

— Один со страху помер, а другой ожил. Я с жизнью попрощался, когда… когда с Дюка свалился, — Ларри осторожно погладил хлебного дракончика, по щекам белого китайца покатились слезы, он вытер их рукавом и улыбнулся. — Чего мне бояться, сестра? Даже картины жизни не промелькнули…

На бледном лице моего друга светилась блуждающая, рассеянная улыбка.

— Догнал тебя страх, Ларик. На, выпей, — Асанна достала из рюкзака фляжку, налила половину кружки и подвинула брату.

Ларри поднес кружку к губам, глотнул, закашлялся, а потом допил до конца. Я уловил запах алкоголя. Асанна смахнула слезы и прямо из фляжки стала глотать свое успокоительное средство, сильно сдобренное можжевеловкой.

Оценив масштаб бедствия, я подумал, что стоит заказать Мечиславу еще пару бутылей. Средство проверенное, не подведёт.

Глава 14. Полёты

Соня

Начало тренировок с драконами — восхитительный и захватывающий момент из-за падения Ларри был безвозвратно испорчен. На следующий день я взяла себя в руки, и тренировки возобновились. Дюк отдыхал, я оседлала Яго. На этом драконе я собиралась выступить на «Каменном молоте».

Неподалёку от Башни Ветров находились горы. Одна из гор была рассечена на две почти симметричные части глубоким ущельем, торчащие острые скалы были похожи на зубы окаменевшего зверя. Лавировать между ними на скорости было крайне сложно, зато из-за высоких стен ветра здесь не имелось. Всю эту красоту окружало образовавшееся красивейшее темное озеро внизу ущелья.

В смежных горах — имелось множество ниш, которые часто превращались в сквозные окна, арки, иногда кольца и прочие «дырявые камни». Еще имелась длинная карстовая пещера «Чёрная глотка», которую драконы почему-то боялись, как огня. «Справитесь с ней, пролетите насквозь и можете выходить на «Каменный молот»», — сказал Мечислав.

Я направила Яго к дырявым горам. Долетели мы быстро, с ветерком, подгонявшим нас в спину. И тут началось. Яго отказывался подчиняться. Он увиливал от самой широкой арки, начинал сопротивляться сразу же, когда понимал, что я направляю его туда.

Эрвин прилетел следом за мной. Увидев мои мучения, он послал Лару сквозь арку, потом через кольцо, показывая Яго, как можно спокойно одолеть препятствие. Лара не боялась, но Яго ни в какую не хотел лететь за ней. Я попробовала другую тактику, мы немного полетали в вышине и спустились в каньон с расколотой горой.

Яго вновь запаниковал. Он трусливо снижался и не хотел лавировать между скальных зубов. Кажется, впервые я не испытывала радости от полёта. Мой первый вылет с Яго прошел неудачно.

Следующие тренировки не принесли изменений, я не собиралась сдаваться. Неужели не найду варианты и общий язык с драконом?

Я придумывала приемы, но даже самый простой из них, резко снизиться и сбить лапами камень, положенный на валун, не имел успеха. Ничего не помогало. Научить дракона справляться со страхом не получалось. Во время гонки Яго должен полностью доверять мне, и я не должна сомневаться в нем. Мне нужен эмоциональный отклик, чтобы мы смогли стать единым целым.

Бывает, что одно дружеское участие стоит тысячи полетных часов. Именно так произошло со Стрелой, когда в Калитке я кинула изможденной драконице горсть кошачьего корма. Стрела стала первой в гонке «Огненная змея». Сама драконица думала, что обманула смерть. Я-то, действительно, чувствовала себя на грани смерти, когда Стрела стремительно неслась по виражам «змеи». В такие минуты тонкая нить, связавшая нас со Стрелой, казалась реально ощутимой.

Сидя на спине Яго в удобном седле, пристегнутая страховочным тросом, в шлеме и экипировке, я чувствовала тоску, которой не могла противостоять. Что мне делать? А ведь мы с драконом столкнемся с собственным «околосмертным» опытом, как сказал Мечислав. К гонкам готовятся несколько месяцев, у меня было три недели. Но всё относительно. Для меня три недели огромный срок, если считать, что со Стрелой мы не налетали и трех дней.

Я твердила себе, что гонки — это не вопрос жизни и смерти, как было в случае с «Огненной змеей». Но здравомыслие покидало меня быстрей, чем Яго поднимался в воздух. Его иррациональный страх передавался мне, завладевал моим сознанием, транслируя нашу эмоциональную связь во всей красе. Мы были два неудачника, застрявшие в паутине тревоги, беспокойства и малодушия.

Погода не торопилась меня ободрять, тучи низко нависали мокрыми тяжелыми брюхами, часто разражаясь дождем. Ветер носился с одного края нагорья на другой. Иногда мне казалось, что земля и небо зловеще смыкаются вокруг меня. Вместе с холодом в каждую клетку тела проникал ужас. Надежда, с которой я начинала каждую тренировку, уходила, как вода в песок. Мысли о том, что я недостаточно смелая, недостаточно сильная, недостаточно умная, разъедали, словно серная кислота. Мой энтузиазм угасал с каждым днем. Я тренировалась вяло, механически, не запоминая, что делала, пропадая в потоке собственного самобичевания.