Искра в аметисте (СИ)

— Рената… умерла именно так, как и заслужила.

— Поддержала бы, если бы не тот факт, что обвинили то в ее смерти именно меня!

О чудо! Батюшка все же рассмеялся. Или у него уголок рта потянулся вверх от того, что тоже живот крутит.

— Узнаю Ренату — несчастное злобное существо, способное отравлять жизнь окружающим даже после смерти.

— Так при чем же здесь Герда Вардас? — я решила напомнить отцу о более интересной стороне нашей беседы. Говорить о Ренате не было никакого желания.

— Это очень трагичная история, но…

Тут повозку тряхнуло так, что я, сосредоточившаяся на разговоре, и потерявшая бдительность, рухнула прямо на пол. Теперь шишка на лбу будет хорошо смотреться рядом с рыжей шевелюрой, контрастируя с веснушками. В общем, буду красавицей, главное, чтобы глаз не отек, тогда окружающим будет казаться, что я еще и кокетливо подмигиваю.

— Да, что тут такое творится?!

Лорд Сарф уже вышел было наружу разбираться с проблемой. Думаю, будь это разбойники, нас бы уже побеспокоили на предмет наличия драгоценностей и денег. Скорее уж лошади или колеса не вынесли прелестей отборнейшего бездорожья.

Ждать стало невмоготу. Выбравшись наружу, я первым делом зачерпнула горсть снега и приложила к многострадальному лбу. Если повезет, синяк будет сиять не так ярко и четко, тогда мне не придется объяснять другим, что со мной случилось в дороге. Темная фигура отца виднелась в отдалении. Он повернулся ко мне, оторвав взгляд от чего-то лежащего у его ног.

— Ничего страшного, — бодро улыбнулась хмурому батюшке, — всего-то лоб побила.

— Гинта, не могла бы ты поднести мой кинжал?

— Я? — не совсем поняла, что от меня хотят. — А… ну, да. В зависимости от того, где этот кинжал запрятан.

От снега кожа на лбу потеряла чувствительность, зато пальцы кололи острые иглы холода, поэтому его пришлось выбросить. Утопая по колено в снегу я двинулась к лорду Сарфу. Не далеко от нашей повозки, на дороге лежал олень. Изо рта еще выходили облачка пара от тяжелого дыхания, закатившийся глаз с предсмертным ужасом косил на меня. В белизне снежного покрова уже проступали багряные пятна, напитываемые засевшим в боку жалом стрелы.

— А наши лошади в порядке? — поинтересовалась на тот случай, если животные ранены.

— Да, — кивнул растерянный кучер, — олень выскочил из кустов, напугав кобылок до смерти и всего-то.

— Выбежал прямо из леса, — констатировал батюшка, — долго же он бежал.

Олень был огромным. Из тех, что называют королем леса, духом чащ и полей — одни только раскидистые рога, чего стоили, такую голову повесить на стену для любого любителя охоты, было бы гордостью и честью. Какое извращенное понятие о доблести. М-да.

Не знаю, был ли олень королем, но вот вожаком стаи точно являлся. Про таких нам наставники в Обители рассказывали, так как живую природу мы должны были знать так же хорошо, как и людей. Поэтому, только посмотрев на оленя, мне стало ясно, что задумал отец, и что при этом я не хочу присутствовать.

Но животное было жалко. Я таких красавцев видела, разве что, на картинках, и то, королевских книг. Я потянулась и почувствовала неуемное отчаяние и боль уходящей жизни. Что же, дать ему умереть так бесславно?

При моем приближении олень задергал головой и забил копытами по рыхлому снегу.

— Осторожно!.. — восклицание отца, и его мощная рука перегородила мне путь к наступлению. — Не стоит к нему приближаться.

— Отсюда я не смогу ему помочь!

— И не надо. Как только ты к нему подойдешь, либо окажешься сбитой его копытами, либо поднятой на рога.

— Очень оптимистичный прогноз! — не удержалась, чтобы не съязвить родному батюшке.

Что я настоящий оленей не видела? Еще как видела! Издалека, правда, и не таких больших.

С таким, решительно отчаянны, настроем направилась к животному. Олень при виде меня стал снова барахтаться, силясь встать.

— Ч-ч-ч… — приостановилась и посмотрела в глаза животному. — Я не обижу.

Какой он большой и красивый! Огромные лиловые глаза глядели прямо мне в душу, а рога — словно раскидистые ветви вековых дубов, таких никогда не видела.

— Стой же! — надо же, лорд Сарф может проявлять истинное беспокойство за судьбу, едва обретенной, дочери.

A я все шла, хоть и медленно, но больше не останавливалась.

— Гинта… Его надо добить…

— Ты хороший, — обратилась к оленю, который громко фыркнул на меня. — Очень хороший.

И погладила его по мягкому теплому носу. Его страх, обида, злость и боль накатили на меня холодной волной. Стрела была обломана у самого оперенья — глубоко вошла, не вытащить, а крови натекло — из человека столько не выйдет.

— Бедняга, ты ушел от охотников.

Глажу животное по морде, успокаиваю, вытягивая красные нити агонии из напряженного тела. Залечить не получится — слишком большой олень, моих сил не хватит, чтобы закрыть разорванную плоть. Кровь остановить смогу, а остальное — дело природы. Слишком разные люди и звери. Я могу, разве что, помочь хоть немного избавиться от боли.

От потраченных сил стали подкашиваться ноги.

— Не стоило впустую растрачивать силы, — недовольно произнес лорд Сарф уже где-то у меня над ухом.