Искра в аметисте

— Нет… — наставницу скрутило спазмом, она упала на каменный пол почти без сил, схватившись обожженным запястьем за платье на груди. — Я не сделаю тебе зла… возьми… забери силу.

— Очередная гадостная ложь… — слезы сдавили горло. — Я так вам верила… так любила вас’ Как маму…

— Я тоже… Гинта, тоже тебя очень… люблю…

Вайдела все же дотянулась до моей руки и схватилась за нее холодными сухими пальцами, на столько тонкими, что казалось, кожу оплели тонкие лозовые прутья. Но больше всего поразило лицо наставницы — из ее почти подернутых черной пеленой безжизненных глаз текли живые человеческие слезы.

— Я совершила слишком много зла… но тебя любила по-настоящему. Ты изменила мою жизнь, потому что тогда, в тебе — маленькой, забытой, покинутой всеми и преданной — я увидела себя! Ты не стала ни злой, ни жестокой. А ведь мне хотелось, чтобы ты так же ненавидела, так же погрузилась с головой в тьму всепожирающего гнева. Ведь те, кто заставил тебя страдать — были твоими родными, как и у меня! — моя бывшая наставница на мгновение задохнулась, не в силах сдержать раздирающих ее чувств. — Но время расставило все на свои места. Дочь моего врага — стала моим дорогим… ребенком, которого у меня никогда не было. Хочу, чтобы ты знала! Это я лишила жизни Герду Вардас! Но я не убивала твою мать…

Наверно, я осталась такой же глупой и наивной, если, не ведая себя, упала на колени на каменный пол, подхватив на руки тело умирающей Риджите Дардас.

— Забери силу, Гинтаре… она меня не убивает, но делает никчемной калекой. Я совершила слишком много зла… но позволь мне искупить свою вину немного… Возьми силу… останови принца… останови ненасытного эльфа…

17.3

Эратриэль упивался часом своего торжества, упивался ощущением, идущей ему в руки, силы. Он чувствовал, что осталось совсем немного, что вот-вот наступит этот долгожданный момент, и придет освобождение. Жизнь в этом мире стала невыносимым заточением. Слишком долгим, чтобы безумие всепожирающего страха обошло его стороной.

Его сообщник сбежал. Ну и пусть. Жалкий человечишка! Разве он мог понять стремление Эратриэля к свободе.

Тем более, все уже было готово. Девы стояли на своих местах, оставалось только произнести заветные слова и пустить немного собственной крови. Он слишком долго к этому готовился, слова заклятия он заучил наизусть, как кодекс своего рода, ошибки быть не могло.

Принц вошел в центр круга, приблизился к парящей платформе из хрусталя и занес руку, чтобы сдвинуть крышку гроба — необходимо было добраться до девицы, лежащей внутри.

— Опомнись брат! — неожиданно на руке Эратриэля повисла эльфийская принцесса.

— Не твори зло…

— Да, чтоб тебя! — принц попытался стряхнуть назойливую Эурелию, от негодования лицо его затряслось и перекосилось. — Где этот лентяй… как его там…

— Иди… — Эратриэль, вкладывая в голос известную ему силу внушения, обратился к сестре, которая едва стояла на ногах, но непреклонно держалась перед ним, вцепившись в рукав его куртки. — Ты должна быть на своем месте!

— Прошу… отец не давал благословения на это.

— Мне нет никакого дела до отца, как, впрочем, и до его благословения! Что благого мы несли иным мирам и существам? И должны ли мы вообще сворачивать с пути, написанным для нас богами? Почему я должен плевать на свои интересы только в угоду тому, что наш король решил, будто бы с людьми можно разделить, положенное только нам, могущество. Какая глупость!

Лицо принца скривилось от отвращения.

— Я достаточно пожил среди этих никчемных червей, растратив на это все свои силы!

— Но из этого мира… нет больше выхода! — Эурелия еще надеялась образумить брата, в ее глазах, полных боли, застыли слезы отчаяния.

— Нет! — некогда прекрасные, глаза эльфийца округлились и почернели, подобно обсидиановым шарам. — Выход всегда есть… пусть даже Навь треснет и на наши головы прольется священный огонь!..

Наконец-таки ему удалось оторвать от себя руки сестры.

— Это все люди виноваты! Это они запечатали нас здесь..

Принц поволок ослабевшую сестру на ее место в ритуальном круге, но краем глаза заметил, что остальные девицы перестали плавно двигаться, подергивая руками и ногами, словно сопротивляясь, окутавшему их, мороку.

— Где это недобитый полусгнивший холоп? — произнес вслух, обращаясь скорее всего самому себе Эратрэль. — Чтоб его… Кристо! Кри-исто-о!

— Вы звали, ваше высочество? — слуга появился неожиданно, но все же он пришел на зов незамедлительно.

Принц от злости толкнул в руки слуги Эурелию.

— Позаботься о них, немедленно!

— Но разве морок рассеялся? — на изуродованном лице прислужника проступило недоумение. — Я хорошо поработал с ними, вы же видели!

— Ты что, за идиота меня принимаешь?! — Эратриэль был сильно разозлен. — Посмотри на них! Они вот-вот сорвутся и побегут!

Схватив Кристо за грудки, принц приблизил к нему лицо и зло прошептал:

— Ты мне все дело испортил! Если не уладишь проблему сейчас, сам станешь жертвой.

— Полегче, ваше высочество, — очень спокойно произнес прислужник и выдернул свое одеяние из рук безумного эльфийца. — Девушки не должны были прийти в себя.