Искра в сердце

Мы связаны путем одним.
Сквозь боль и мрак, сквозь дождь и дым
Идем назад – в Иерусалим.

Из дальних стран и областей,

Скитаний, скорби и страстей
Господь зовет своих детей.

Для всех заблудших и слепых

В дороге знаки и столбы —
Принятие своей судьбы.

Нам крыша храма – небосвод.

Звезда высокая ведет,
Вновь собирается народ.

Через страданья темных лет

Сияет возвращенный свет, —
Так исполняется Завет.

В разлуке долгой уцелев,

Призванье различив во мгле,
Мы все идем к Святой Земле.

«Творчество превозмогает страх…»

Арье Перелю

Творчество превозмогает страх
Смерти в одиночестве холодном.
Лица, промелькнувшие во снах,
Отсветом ложатся на полотна.

Восстает его Иерусалим

В обликах неведомых прохожих,
Обретая силу, вместе с ним
К жизни возвращается художник.

На земле он был – веселый гость,

Песнями завершена седмица,
Через души проходя насквозь,
Будет сам теперь кому-то сниться.

«Мгновенье затишья творчества…»

Мгновенье затишья творчества,
Вдруг все вдохновенье замерло.
Но Храма бессмертно зодчество,
И мир создается заново.

Любовью твоей наполнена,

Смотрю, как повсюду светится
Твой город, рожденный подлинно
Над звездами и над месяцем.

Хлеб изгнанья

«Для рассеянных в изгнанье…»

Для рассеянных в изгнанье —
Путь надежды в оправданье.
Память предков, божья милость,
Что бы дальше ни случилось,
Мы любимы и хранимы —
С нами свет Иерусалима.
Что еще познать придется —
Пламень сердца, силу солнца…
Щит – высокая десница,
А разлука просто снится.

«Под сенью старого Толедо…»

Под сенью старого Толедо,
Откуда мы давно пришли,
Слышна молитва меламеда,
Повозки тянутся в пыли.

Из разоренной синагоги

Еще несется женский плач…
Как мы печальны и убоги
В плену разлук и неудач.

Храня ключи, как талисманы,

Теряли память на пути.
В чужие языки и страны
Пришлось мучительно врасти.

Но, может, разогнутся спины,

И через сотни долгих лет
Певуче зазвучит ладино
Там, где молился меламед.

«Опять дорога змеится…»

Опять дорога змеится,
Туман нисходит вечерний,
Уносит дальше возница…
Судьба – лишь смена кочевий.

Горька цикута скитаний:

С холмов родной Палестины —
В костры испанских рыданий,
Тьму африканской равнины.

Летит на юг и на север,

Как будто жаждет забвенья,
Чужое горькое семя,
Чтоб прорасти – в поколенья,

Любить, гореть и метаться,

Не обретая покоя,
В креольском огненном танце,
Соленой ласке прибоя.

Случайны встречи, жилища,

Звучат несладко наречья.
Чего столетьями ищем?
Изгнанья путь бесконечен.

И в каждом новом рожденье

Горящим солнцем гонимы.
И день, и ночь – сновиденье:
Восходим к Иерусалиму!

«Над Марокко летят отголоски…»