Искра зла

— Иди уже, — вздохнул конюх. — Там Велизарий на навоз исходит. Его княже за тобой отправил. Он надулся, как индюк. А ты вместо хором в конюшню…

Я не удержался и хихикнул.

— Ты на него обиды не держи. Пришлый он. С купцами в Росток пришел да и прижился при детинце. Так-то он парень неплохой…

Оставалось лишь пожать плечами. Я про княжеского гонца уже и думать забыл. А в терем идти совершенно не хотелось.

Здоровяк мялся у крыльца, и даже как-то стыдно перед ним стало. Парень добросовестно выполнял поручение, а я с ним так…

Вот и пошел под его почти невнятное:

— Ему, понимаш, честь великую… В гостевые хоромы, грит, проводи… А он, понимаш, коней… Э-э-э-х, самого-то соплей перешибить и не вспотеть, а он заместо князя пресветлого — к конягам безмозглым…

Топал себе, не останавливаясь, не разглядывая завешанные гобеленами стены. На поворотах, под «сюда изволь», послушно улыбался и кивал.

Гостевые комнаты занимали целое крыло княжеского терема. Когда в Росток приезжает мой отец, все эти помещения наполняются жизнью — суетой слуг, топотом посыльных. В просторных прихожих собираются приказчики местных торговцев, просители и мнимые благодетели. Весело и совсем некогда скучать.

В тот раз все эти пустынные пыльные залы навевали тоску. Из углов хлопали ресницами глаза мрака. Под полами необитаемых хором скреблись мыши. На чердаке возилась в гнезде сова. Рассыхающиеся доски поскрипывали. На счастье, мне отвели не все крыло, а лишь пару комнат, которые обычно занимал кто-то из дядьев.

— Сюда изволь, — последний раз буркнул гонец, открыл дверь и пропустил меня в приготовленное обиталище.

— Спасибо, Велизарий, — искренне поблагодарил я, бросая скудные пожитки на лавку у стены. — Воды бы мне. Помыться… и вообще…

«Колдун, не иначе», — беззвучно сказали губы парня. Однако он лишь торопливо кивнул и шепнул:

— Пожалуйста. Ща принесу…

Потом уже, вымывшись и причесавшись, открыл глухие ставни в студеную весеннюю ночь. Обмотал чресла полотенцем и стоял, ласкаемый нежными язычками ветра — сох. Нацарапанная засапожным ножом на подоконнике руна подсвечивала лицо голубым, цвета неба, светом. Волосы трепетали, вились на сквозняке, словно живые…

— Ха! — вытряхивая из сладкой истомы общения с нареченным братом, гаркнул, входя, Балор — старший сын и наследник ростокского князя. — А я-то глупый смеяться стал, что тебя отрок дворовый колдуном назвал. А он стоит голый на ветру и чародейством волосы сушит!

— Я не голый, — уточнил я. — Здравствуй.

— Приветствую и тебя, Арч, — слегка поклонился княжич. — Как же — не голый?

— Я… не одет, — хмыкнул я.

— Хрен редьки не слаще, — откровенно веселился парень.

— Рад тебя видеть, — поклонился я в ответ. — Давно не виделись. Слышал, ты женился?

— А-а-а, — делано отмахнулся Балор. — Отец дочь владыки из Дубровиц сосватал.

Я кивнул. Бьющийся в сердце молодого человека огонь подсказывал, что невеста была ему по сердцу.

— А ты как? — вскинул брови товарищ по детским играм. — Сердце так и не дрогнуло от зеленых глаз лесной красавицы?

— Ха, — губы сами расползлись в широкую улыбку. — Отец зиму таскал меня по всему лесу. По селениям народа в пределах недельного перехода. Знакомил с целой армией красавиц. А как ручьи зажурчали, я сбежал.

— Молодец, — веселился наследник. — И что к нам заглянул — тоже молодец!

На цыпочках, грохоча, как телега по мостовой, сторонкой прокрался Велизарий. Положил вычищенную одежду на широкий сундук, зачем-то расправил складки, чего-то буркнул и так же «неслышно» вышел.

— Ну, в Росток-то я случайно… — натягивая похрустывающую чистотой рубаху, прокряхтел я. — След раненого оленя увидел…

Отец Балора был хорошим правителем. Мудрым и справедливым. И с тех пор, как в бороде поселилась седина, никогда не принимал решение, полностью не разобравшись в деле. Тому же с младых лет учил и наследника. Так что я был уверен, что еще до посвященного принцу вечернего пира увижу княжича у себя.

Юноша слушал внимательно — ему еще предстояло повторить мою историю для Вовура.

— …Вот и выходит, что высочество мое приблудное отца твоего просить станет о помощи в войне. Потому и не стал я о себе да о народе из леса ему сильно рассказывать. Парнишкой из дикого леса побыть оказалось весьма…

— Представляю! — криво усмехнулся Балор. — А толстопузый с какого бока тут?

Кому-то-брат, видно, сразу ко двору пришелся. Такого в тереме ростокского князя еще не видели.

— Слабые там, на западе, за Великой рекой, люди живут, — фыркнул я. — Боги им нужны, чтоб штаны поддерживать. Как Спящие уснули, придумали себе Басру какого-то. Жрецов расплодили, что новые правила толкуют. Правды им мало. Нужно, чтоб кто-то за руку водил. Я так рассудил, Парель с Ратомиром Модулярским и отправился, чтоб право принцево удостоверить. Сами-то они Слову правдивому давно не верят. Золотым кружочкам молятся — не Басре своему выдуманному.

— Ну, и у нас злато-серебро в чести, — отмахнулся княжич. — Хорошо вам в своем лесу. Все, что надо, вам Лес Великий даром дарит. А чего нет — у нас берете. Вам потому и звон злата слово Правды не застит. За спинами нашими от мира отгородившись…