Искромсанные

- Нет. Нет. У меня есть семья. Я закончу школу через несколько месяцев. У меня есть собаки, которых я спасаю, они зависят от меня! - закричала Эрин, кивнув в сторону Эбби. - А что есть у тебя? Хорошенькое личико? Хорошее тело? Кто будет искать тебя? Кто будет скучать по тебе, если ты пропадёшь? Отпусти меня, и у тебя будет все, у тебя будет девушка твоей мечты, и ты поможешь сделать мир лучше.

Эта цыпочка всерьез выводила Эбби из себя. Она хотела сама вырвать вагину этой сучки и скормить ей.

- Заткнись. Хватит этой болтовни. Вы обе утомили меня своим скулежом, я хочу вернуться к работе. Эрин, ты, конечно, приводишь веские доводы, но, боюсь, мой ответ будет отрицательным, - Эрин начала ерзать, когда Родни порылся в ящике с инструментами и вытащил что-то похожее на бигуди для завивки ресниц, но с тонким лезвием бритвы на конце. - Я правда восхищаюсь твоей решимостью уйти и бросить товарища по несчастью на растерзание волкам. Но, к сожалению, ты видела вещи, которые не стоило лицезреть посторонним, - oн щелкнул “бигудём для ресниц”, открывая и закрывая его. - Поэтому я должен быть уверен, что до конца своей короткой жизни ты ничего не пропустишь.

Глава 15.

Он не лгал, ему действительно нравился этот разговор, но мольбы и споры становились утомительными. Хотя он был потрясен тем, что Эрин с такой готовностью позволила ему делать с Эбби все, что пожелает, лишь бы он не причинял ей вреда, он не должен был этого делать. Девушки не знали друг друга, и в то время как многие люди были бы самоотверженными и хотели бы спасти своих собратьев, другие были всецело сосредоточены на самосохранении. Эрин была еще молода и явно переоценивала свою ценность для общества. Во всяком случае, он оказывал ей огромную услугу.

- Ладно. Замри, - сказал он. - Я уверен, что будет больно, но скоро ты освободишься из тюрьмы собственного разума.

Она обмочилась, когда Родни схватил ее за волосы и потянул назад. Он взял щипцы для завивки ресниц и закрыл ими её левое веко, она завопила, как ошпаренная кошка, когда лезвие вонзилось в него. Ее глаз расширялся, в то время как бигуди издавали громкий хлюпающий звук. Все это время Родни пел для нее.

- О, будьте осторожны, маленькие глазки, что вы видите. О, будьте осторожны, маленькие глазки, что вы видите. Твой отец наверху смотрит вниз с любовью, так что будьте осторожны, маленькие глазки, что вы видите, - пропел он, когда ее веко отделилось от лица.

Он поднял его, рассматривая и улыбаясь.

- Ты когда-нибудь слышала эту песню, Эрин? Моя мама пела мне ее, когда я был маленьким. Это может вас обеих удивить, но у меня было замечательное детство. Мои родители никогда не ссорились. Мы ходили в церковь каждую неделю. Меня крестили, когда мне было двенадцать лет. Не парься. Я не какой-нибудь там религиозный фанатик. Эти люди очень страшные.

Он откинул веко в сторону и принялся за правое. Она снова закричала, а он продолжал говорить.

- Так что да. Как видите, девчонки, я в основном хороший парень. Конечно, у меня есть свои моменты, Эбби может рассказать тебе об этом. Она была груба со мной в сети, поэтому я ответил ей несколькими грубыми сообщениями, но пока все идет по-моему, я вполне благоразумен, - oн закрыл “бигуди” вокруг века, вызвав новый крик. - Мой отец был инженером-программистом в компании “Texas Instruments”. Моя мама почти все время сидела дома. Так из детства я злюсь только на свою старшую сестру. Но как бы там ни было, я не видел целую вечность эту пизду. После окончания колледжа она переехала в Германию. Мы никогда с ней не ладили. Она всегда называла меня уродом.

- Господи, интересно, почему? - вмешалась Эбби.

- Да заткнись же ты нахуй! Я тут вообще-то историю рассказываю! Я отрежу тебе грёбанные сиськи, если ты еще хоть слово скажешь! - крикнул он и тут же откашлялся. - Извини её, у неё дурные манеры.

- Итак, как я уже говорил. У меня всегда была проблема с самоконтролем, как сказал мой психотерапевт, когда я учился в средней школе. Он объяснил моим родителям, что если мне что-то нравится или мне хочется быть с кем-то рядом, то я склонен навязываться людям. Если меня не приглашали на вечеринку, я просто приходил сам на неё. В большинстве случаев я не очень хорошо реагировал, когда меня просили уйти.

Он сильнее сжал “бигуди”, когда лезвие медленно прорезало ее веко. Ее крики превратились в дикие вопли, когда плоть оторвалась от глаза.