Искромсанные

Родни боролся с наручниками, пока солнечный свет лился в открытую дверь фургона. Он чувствовал себя так, словно кто-то запиздючил ему в задницу залп из огнемета. Эта чертова пизда дорого за это заплатит. Хотя в основном он злился на самого себя за то, что повёл себя так беспечно. Он и представить себе не мог, что когда-нибудь одна из его девушек на него набросится. Он был уверен, что сломал ее, но она провела его. Это был уже второй раз, когда она выставила его дураком, третьего он ей не даст.

Чуть в стороне от него лежал нож для колки льда, который он уронил раньше. Вытянув вперед кончики пальцев, он едва смог дотронуться до него. Он осторожно подтянул его в ладонь, пока не смог сжать на нём пальцы. Как только он оказался у него в руке, он развернул его, вставил в замок и принялся покачивать его взад-вперед, нажимая на запорный механизм. Наконец, манжета расстегнулась, и он высвободил руку. Он перекатился на другой бок, воткнул нож во вторую манжету и открыл ее. Освободившись, он схватил свои джинсы и натянул их обратно вместе с ботинками. Она сняла с него рубашку, но на нем все еще была надета майка.

Порывшись в ящике с инструментами, он нашел большой молоток-гвоздодер и выбрался из фургона. Идти было больно из-за анальной травмы, которую он перенес, но он не собирался позволить этому пустяку остановить его. Он был настроен решительно. Выбравшись из канавы, он огляделся, пытаясь понять, в какую сторону направились дырки. Оглядевшись по сторонам, он повернул налево и зашагал вниз по тропе. По дороге он иногда останавливался и прислушивался. Не было слышно ни звука, он надеялся услышать их разговор.

Обе девки были серьезно ранены, так что они не могли уйти далеко. Он понятия не имел, где находится, но в данный момент ему было все равно. Все, что сейчас имело значение для него, это захреначить Эбби самым отвратительным и болезненным способом. Тропа петляла и изгибалась, когда он увидел что-то лежащее на ней впереди. Подойдя ближе, он увидел, что это был мертвый койот. Рядом лежал огромный камень, голова животного была разбита вдребезги.

Рядом с пастью животного была лужа крови и отрубленный палец. От койота тянулся след из капель крови. Он улыбнулся и ускорил шаг, следуя по кровавому следу. Как раз за очередным поворотом тропы он увидел ее. Эбби была примерно в ста футах впереди, она прижимала свою сломанную и окровавленную руку к груди. Эрин рядом видно не было. Возможно, она сбежала, или кто знает, что еще с ней могло приключиться, ему было все равно. Он хотел разобраться с ней позже.

Первым делом надо было добраться до Эбби, сбить эту суку с ног и изнасиловать ее рваную пизду. Родни собирался затрахать её до такого состояния, чтобы она не могла ходить. А потом он хотел размозжить ей голову молотком. Он выплюнул еще немного крови изо рта и провел языком по деснам, нащупывая место, где когда-то были его зубы. Его дыхание было затруднённым, так как он был вынужден дышать через рот. Кровавые пузыри с бульканьем вырывались из дыры на его лице, где раньше был нос. Однако воздух туда не проникал. Там было слишком много крови и опухолей.

Когда он подошел ближе, она обернулась и увидела его. Ее глаза расширились, она повернулась и побежала, точнее быстро заковыляла в своем-то состоянии. Он побежал за ней, несмотря на разрывающуюся боль в заднице. Он мог только представить себе, как выглядела эта сцена: два истерзанных, измученных человека гоняются друг за другом, и ни один из них не мог даже нормально передвигаться, чтобы не корчиться от невыносимой боли. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки от нее, он замахнулся молотком и ударил ее по плечу. Эбби упала на землю и покатилась по грязи в кювет, Родни встал над ней, замахнувшись молотком.

- Ну фто, дыфка, готофа полуфить молотфком по ебалу!

В этот момент Эбби перекатилась на спину и ударила его ногой, попав по яйцам. Такой пинок и при обычных обстоятельствах был бы чертовски болезненным, а сейчас, когда он чувствовал нестерпимое огненное жжение, поднимающееся от разорванного сфинктера к горлу, удар показался ему в тысячу раз сильнее. Он чувствовал себя так, словно это его ударили молотком по яйцам, предварительно положив их на наковальню. Схватившись за промежность, он согнулся пополам и упал на колени. Эбби потянулась за молотком, но он сжал его в руке.

Удивление Эбби все еще отражалось на ее лице. Он знал, что она была шокирована тем, что он сумел освободиться. Эбби должна была убить его, когда у нее была такая возможность. Вместо этого она оставила его умирать, и теперь они оказались здесь.

Родни выдернул молоток, но она ударила его коленом в лицо. Если бы его нос все еще был на месте, вот сейчас, скорее всего, она бы его и убила. Удар ошеломил его, но он все же попытался схватить ее за ногу и повалить на землю. Она пнула его ногой, но он подтянулся к ней, используя ее ногу, как канат. Не успел он опомниться, как уже оказался на ней.

- Шкуфала по мне, фука! Ты скуфала по мне? - прорычал он сквозь смех. - Зафем ты фбефала? Я фе был так добр к тефе.