Искры истинной магии

В лес я пошел один. Ну, точнее, со свежепойманным проводником. Сначала меня вызвался было проводить Аллисандр, но дядя его не пустил. Фолидий своей властью старосты и трактирщика в одном лице приказал поймать живого и более-менее целого гоблина. За солидное вознаграждение, естественно. Жители деревни – все два десятка мужиков разной степени матерости и всего семь женщин – дружно выругались и пошли в лес. Уже через четыре часа в трактир ввалились счастливые аборигены, неся в сети придушенного нелюдя. Судя по морде серокожего, он уже почуял неприятности, но в чем они будут заключаться, еще не сообразил. Обработку пленника проводил Алколит. Недоучившийся медик затащил его в заранее нарисованную пентаграмму, почитал белиберду на латыни, нанес отобранным у Артема крисом какие-то символы на лоб гоблину, после чего бедняга стал стучать зубами громче, чем пациент на очереди к стоматологу. В общем, клиент созрел для переговоров. Когда отчаянно скулящему гоблину сумели втолковать, что его вовсе не собираются приносить в жертву, а всего лишь наложили заклятие отсроченной смерти, радости серокожего не было предела. А уж когда он узнал, что, чтобы избавиться от магической печати, ему надо всего лишь проводить меня к шаману племени Гремящих скал Вархену и заставить его со мной поговорить, то он готов был ползти в своих сетях! Разумеется, Алколит и Ассасин тоже хотели пойти, но гоблин, жмуря глаза от ужаса, пискнул, что провести через лесной коридор троих он не сможет. Только одного. Как объяснил Ярослав, этот самый коридор – нечто вроде примитивной природной телепортации, которой владеют некоторые обитатели лесов. Полезная штука! Идти пришлось не полтора дня, а пятнадцать минут по обычной лесной тропинке. Правда, гоблин к концу пути был весь в мыле и хрипел, как загнанная лошадь, но это уже его проблемы.

Мое торжественное прибытие вызвало жуткий переполох. Серокожие нелюди носились по всему селению, как скипидаром намазанные, причем основная их группа бежала почему-то в лес. Особо смешно выглядела толпа кое-как ковыляющих инвалидов, которые, падая и теряя повязки, начали удирать первыми. А этот населенный пункт сильно изменился с тех пор, как я тут был. С центральной площади исчез котел, стены некоторых хижин повалены, на месте приютившего меня с друзьями сарая пепелище. Наконец гоблины образовали подобие круга вокруг меня, а вперед вышел шаман.

– Человек, ты меня волнуешь, – сказал Вархен и на всякий случай сделал рукой какой-то жест, призванный, видимо, отогнать злых духов. Я не растаял в воздухе, и поэтому шаман продолжил: – Мое племя не слишком жалует ваш народ. Искренне не понимаю, почему должен говорить с тобой.

– Рецепт того снадобья, которое тебе так понравилось, – ответил я, осторожно кося взглядом в сторону гоблинов, взявших меня в кольцо и держащих копья наготове, – и это, даже если ты откажешь. Но ты согласишься, я знаю.

– Человек, ты меня пугаешь, – вынес вердикт шаман и уселся прямо на землю, – но за тот чудный дым, что позволил мне вымолить у великого Аснаду защиту от мора для всего племени, я пойду на многое.

– Ты помнишь тех людей, которых отпустил вместе с нами? – осторожно спросил я.

– Воины железа, младший вождь и тот странный фальшивый шаман? – махнул рукой гоблин. – Конечно. Тебе нужны их вещи? Я сделаю это.

– Нет. – Мое осторожное качание головой заставило его нахмуриться. – Нужны они сами, причем не столько мне, столько тебе.

– Странные слова ты говоришь, – подумав, решил серокожий.

– Прежде чем объясню, – пришлось начинать торг, заинтересовать клиента в чем-то – это уже наполовину убедить согласиться даже с самым нелепым предложением, вам любой рекламщик подтвердит, – я хочу получить клятву, что ты заплатишь.

– Чего ты хочешь? – подумав, спросил шаман. – У меня есть редкие травы, красивые шкуры, немного самоцветных каменьев…

– Треть, – запросил я весьма скромную часть шкуры неубитого медведя. – Треть того, что мы получим.

– Хорошо, клянусь предками, – решил шаман. – А теперь поясни, что значат твои слова.

– Тот священник – один из главных у людей. Он знает много. Но не тайную мудрость заклятий, не рецепты зелий, не места хорошей охоты и не способы изготовления оружия. Он знает секреты. Тайны. Слухи. Работа у него такая. Кто-то убил другого – а ему об этом донесли, вора поймали – а что он украл, ему сказали, темного чародея сожгли – а его магическую книгу спрятали, ему известно где.

– Тайны людей, – фыркнул Вархен, – мне нет в них прока.

– Верно, – кивнул я, – но их желали бы знать другие.

– Кто? – Скептический настрой шамана был виден невооруженным глазом. – Другие люди?

– Нет. – Надеюсь, моя улыбка выглядела искренне. – Эльфы. Остроухие вроде бы в неоткрытой войне с имперской церковью. Как ты думаешь, сколько они заплатят за секреты своих врагов?

Глаза гоблина расширились так, что я засомневался, вернутся ли они в нормальное состояние. Может, мировоззрение Вархена и отличается от человеческого, но дураки ни у нас, ни в его племени в верхушку не пролезают.