Искры моей души

По телу прошлась горячая волна, я замерла в его руках, чувствуя, как пульс стремительно ускоряется, а рот сам приоткрылся, уступив ласковым и настойчивым поглаживаниям языка. Я даже не заметила, как начала отвечать, погружаясь в золотистую негу, от нежности поцелуя закружилась голова. Моя рука оказалась на плече Шона, а его пальцы запутались в моих кудрях на затылке, и как так получилось, что я почти распласталась на нем, тоже не скажу. Обрывки мыслей растаяли, как туман под солнцем, там воцарилась звонкая пустота, и только когда воздуха стало катастрофически не хватать, я отстранилась, ошалело уставившись на Шона и пытаясь отдышаться. Он же лишь улыбнулся знакомой хулиганской улыбкой, глаза озорно блеснули.

— Вот так гораздо лучше, — довольно заметил он, сцепив руки на моей пояснице, улыбка стала шире.

Я уткнулась ему в грудь, делая глубокие вдохи и успокаивая бурлящие эмоции, мельком отметив со слабым удивлением, что Росс никак не прокомментировал произошедшее, а мое смущение тем, что он видел поцелуй, лишь слабо зашевелилось где-то в глубине души. Занятая собственными переживаниями, я даже не заметила, как задремала, расслабившись и пригревшись в объятиях Шона. Остаток пути так и проспала, слава богу, без сновидений, только смутно отметила, что мы один раз останавливались — видимо, на заправке.

В следующий раз меня разбудило мягкое прикосновение к щеке. Кто-то медленно, едва касаясь, поглаживал лицо, и, кажется, мы снова не двигались. Приехали?.. Длинно вздохнув, потянулась и сладко зевнула, чувствуя себя отдохнувшей и выспавшейся. К моей радости, сумбур в голове тоже улегся, карусель из мыслей не крутилась, вызывая головную боль, и даже настроение улучшилось, хандрить больше не тянуло. Ну… что ж, очень хотелось поверить в серьезность намерений братьев, но для этого в самом деле требуется больше времени, чем две недели. А пока пора признать, что — да, я совсем не против поцелуев и объятий. От обоих. И раз мы кое-что прояснили все-таки, дальше строить из себя "янетакую" было бы глупо. Большой палец погладил мои губы — во сне я повернулась, видимо, — и их словно закололи сотни невидимых иголочек. Я медленно подняла ресницы, встретившись взглядом с Шоном, и не очень уверенно улыбнулась.

— Подъем, соня, — ласково позвал Шон, и от его голоса по телу прокатилась волна щекочущих мурашек, затаившись в районе поясницы. — Мы на месте.

Я тут же выпрямилась и с любопытством выглянула в окна, сонливость мигом улетучилась. Краем глаза отметила, что Росс развернулся и со знакомой усмешкой наблюдает за мной.

— Как настроение? — поинтересовался он, протянув руку и заправив мне за ухо рыжую прядь.

— Хорошо, — кивнула я и даже не дернулась, хотя от мимолетного прикосновения кожа вспыхнула, и по позвоночнику как горячая капля стекла. — Шарахаться не буду, — даже храбро пошутила и усмехнулась в ответ, покосившись на Росса.

— Отличная новость, — хмыкнул Шон, аккуратно отстранил меня и выбрался из машины, протянув руку.

Я ухватилась и вышла, огляделась и восхищенно вздохнула, любуясь окрестностями. Снова эти чистые переходы красок от голубого неба к зеленым волнам холмов и белым, казавшимся игрушечными, домикам ферм и деревень, видневшихся в долине. Впереди — знаменитые утесы Мохер, упиравшиеся в небо четким зигзагом одинаковых острых гребней. Мне не мешали даже туристы, которых тут, конечно, было полно, и схватив Шона за руку — так вышло, что он стоял ближе, — я потянула его за собой к дорожке, шедшей по самому краю утесов. Плевать, что высоты боюсь, хочу полюбоваться этим видом. Краем глаза заметила, как Росс усмехнулся и покачал головой, а потом протянул ладонь.

— Давай фотоаппарат, поработаю фотографом. Надеюсь на компенсацию, — чуть тише добавил он, и от знакомых бархатистых ноток от шеи до пяток прокатилась горячая дрожь.

Да уж, весьма прозрачный намек, но теперь он не нервировал, а волновал в самом приятном смысле этого слова. Рядом хмыкнул Шон, однако смущение затаилось на самом дне души, почти не отсвечивая, и я посчитала это добрым знаком. Мы поднялись наверх, и я зависла, медитируя на гряду меловых утесов, основание которых вот уже многие века грызло неутомимое море. В одном месте даже виднелась пещера, куда то и дело залетали волны. Вода была удивительно яркой, разных оттенков синего и голубого, отороченная белоснежными пенными шапками прибоя.

Вообще, я не уставала удивляться, какие здесь, в Ирландии, сочные цвета. Пожалуй, такое чистое и яркое море я видела только в южных странах, но здесь — вот она, Атлантика, один из четырех океанов, омывающих материки, и она прекрасна. Сверху утесы покрывал нежно-зеленый бархат растительности, и отсюда люди, непрерывным потоком двигавшиеся по тропинке, едва виднелись, не мешая любоваться. На талию легла чья-то рука, умиротворенной красотой дикой природы мне сейчас действительно было все равно, чья она все-таки.

— Красиво здесь, — раздался негромкий голос Шона, и я кивнула, не оборачиваясь.

— Офигенно, — задумчиво согласилась, совершенно естественным жестом прижавшись к его плечу.