Искры наслаждений

– Дольше? – не сдержавшись, произнес Джадд. Он слишком устал, чтобы мыслить рационально.

– В чем дело, Джадд? Ты же знаешь, что мы запланировали.

– Да, но ты должна была ждать моего сообщения о том, когда можно приехать.

– Я узнала, что твой отец смертельно болен. Между прочим, узнала не от тебя.

– Он болен, мама, но он не умер.

– Ну, так или иначе, – беспечно сказала Синтия и взмахнула руками, – если ты хочешь, чтобы он узнал о твоей мести, то тебе следует поторопиться. Ты должен отобрать у него все и распорядиться этим по своему усмотрению. И ты должен отдать этот дом мне, не так ли?

Джадд неохотно напомнил себе, что таков был его план с самого начала. Он вырос в семье Мастерз, но никогда не чувствовал себя среди них на своем месте. Как ни странно, в доме Чарльза и в его компании он ощущал себя на своем месте.

За ужином он перевел разговор матери на обсуждение родственников Мастерз, остро ощущая отсутствие Анны за столом. Поужинав, Джадд сослался на дела и вышел в вестибюль за портфелем.

Он удивился, увидев чемоданы у входной двери. Услышав шаги на лестнице, он обернулся и увидел Анну. Одна сумка висела у нее на плече, а другую она держала в руке.

– Что это? – Он махнул рукой на чемоданы у двери.

Он услышал, как к дому подъехал автомобиль и водитель посигналил.

– Мои вещи. Я переезжаю. Мистер Эванс поможет мне вынести чемоданы. – Анна прошагала мимо Джадда, открыла входную дверь и вынесла чемодан на крыльцо. – Спасибо, что пригнали мою машину, – сказала она мистеру Эвансу, который поднялся за ее чемоданами.

– Что значит, ты переезжаешь? – спросил Джадд.

– Только то, что я переезжаю. – Она повернулась к Эвансу и указала на остальные вещи в вестибюле. – И это тоже, пожалуйста.

– Подожди минутку. Куда ты едешь? А главное, почему?

Анна покачала головой:

– По-моему, ты знаешь, почему. Скажи, ты действительно вернулся, чтобы отомстить своему отцу? Ты с самого начала планировал отдать этот дом своей матери?

Джадд молчал. Ему было невыносимо смотреть в глаза Анны, затуманенные обидой и горем.

Она хрипло произнесла:

– Ты всегда думал обо мне худшее, но мне не приходило в голову, что ты способен на такой шаг. Мне не верится, что ты настолько расчетлив, но, оказывается, я ужасно заблуждалась по поводу тебя. Я действительно тебя не знаю.

Эванс отнес последний чемодан Анны и теперь ждал ее у машины. Анна направилась к двери. Джадд хотел позвать ее, не позволить ей уйти, но он знал, что не имеет на это права. Он в самом деле планировал отдать этот дом своей матери и собирался отомстить Чарльзу. Однако сейчас все это показалось ему не важным.

В его душе закипала ярость. Он никогда не терял контроль над ситуацией. А теперь все, над чем он упорно трудился последние недели, начинало рушиться. Он потер глаза, не в силах забыть страдальческий взгляд Анны.

– Так лучше, Джадд, – послышался у него за спиной голос матери.

Джадд резко повернулся к ней:

– Что лучше? Почему ты в этом уверена?

У нее были планы по поводу тебя, и она рано или поздно опустила бы тебя до своего уровня. Разве ты этого не понимаешь? Посмотри, что ее мать сделала для Чарльза. Ничего. Она была удобной любовницей и сносной домработницей. Без сомнения, Анна научилась у матери умению пробраться к богатству Чарльза через его постель. – Синтия подошла ближе и крепко схватила Джадда за руку. – Поверь мне, Джадд, без нее тебе будет лучше.

Он смотрел на материнские пальцы. Перед ним было физическое проявление ее власти над ним. Она всю жизнь пыталась им руководить. Размышляя над заявлениями матери, которые совершенно не соответствовали действительности, Джадд задался вопросом, что еще его мать сказала ему, чтобы исказить его представление об отце и удовлетворить собственные амбиции.

– Ты сказала ей?

– О доме? Конечно я сказала. Ей нужно об этом знать, Джадд. Она не должна здесь больше жить.

– Она была здесь желанным гостем, – сказал он.

Синтия побледнела:

– Мне не нравится подтекст в твоих словах, Джадд.

– Нравится он тебе или нет, но дом принадлежит мне.

– Это простая формальность. Ты же знаешь, как он мне дорог.

– Я знаю об этом лучше других, – ответил он.

Джадд почувствовал усталость от осознания того, что у Синтии нездоровая одержимость этим домом. Она была убеждена, что дом причитается ей за все, что она потеряла, когда была моложе, и за все пережитое во время ее брака с Чарльзом и за ее последующее изгнание обратно в Австралию. Джадд рассердился на себя за то, что не замечал нездорового интереса матери.

Синтия есть Синтия. Она никогда не притворялась и говорила все, что думает. Хитрость никогда не была ее стилем, поэтому Джадд считал, будто она говорит ему правду. Только теперь он понял, что, хотя Синтия не лгала, обида и горечь заставляли ее придумывать всякие небылицы. Подумав о том, что ему следовало осознать это раньше, Джадд пришел в ярость.

Она навсегда останется его матерью, и он будет любить ее такой, какая она есть. Но прямо сейчас ему не нравится, какой она стала. Ему нужно побыть одному, чтобы не наговорить ей грубостей, о чем он после пожалеет.