Искры небесного огня

— Интересуются, когда я долг выплачивать начну, угрожают судом. Но ведь это Таньку надо судить за обман, а не меня. Я вот сегодня взяла на работе отгул, пошла в их контору, чтобы поговорить с начальством, объяснить, что Левичева — наглая обманщица, аферистка, но меня даже слушать там не стали, — убитым голосом говорила Соловьева. — Я только и думаю что об этом долге — с утра до вечера. Даже если ночью просыпаюсь, то первым делом о нем вспоминаю.

— Нина, ты не решишь проблему, если будешь круглосуточно о ней беспокоиться.

— Полина, а что мне еще делать? — во взгляде моей собеседницы была полная безысходность.

Но сколько раз я видела этот взгляд! Такая же безнадега была в ее глазах, когда вдруг обнаруживалось, что она забыла дома тетрадку с домашней работой или спортивную форму.

— Нина, тебе надо благодарить судьбу за то, что она дала тебе этот урок, и впредь больше не допускать подобных ошибок, — не удержалась я.

— Ты еще издеваешься надо мной, да? — вспыхнула Соловьева и взялась за ручку двери. — Да, Казакова, не ожидала, что ты станешь настолько циничной.

— Циничной? Я собиралась дать тебе денег, а ты меня в циники записала?

— Ты собиралась дать мне деньги? — Нина повернулась ко мне. — Ты это серьезно?

— Конечно, я не настроена шутить.

— Сколько ты мне можешь дать? — заинтересовалась моя однокашница.

— Всю сумму.

— Спасибо, конечно, — проговорила Соловьева, несколько придя в себя от моего неожиданного предложения, — но я не могу столько взять. Мне ведь все равно придется тебе отдавать долг, а мне нечем. Какая разница, кому я буду должна — тебе или еще кому-то?

— А разве я хоть слово сказала об отдаче?

— Но зачем тебе просто так выбрасывать на ветер такую огромную сумму — почти двадцать тысяч рублей? Это же почти моя месячная зарплата.

— Нина, считай, что с моей стороны это просто благотворительный жест.

— Благотворительный? Ну, судя по машине, ты не бедствуешь. Только меня все равно будет тяготить, что я тебе должна…

— Повторяю — ты мне ничего не будешь должна. — Я достала из сумки кошелек и вынула оттуда четыре новенькие пятитысячные купюры. — Возьми, пожалуйста.

Соловьева робко протянула к ним свою руку и после секундного колебания взяла деньги.

— Полина, у меня нет слов. Мне тебя сама судьба послала. Я просто не могу поверить, что такое возможно. Неужели это происходит в реальности? — Нина уставилась на банкноты, разложенные веером, не веря своим глазам. — Нет, это просто чудо какое-то!

— Если существуют такие наглые люди, как Таня Левичева, то должны существовать их противоположности, — философски заметила я. — Это не чудо, а закон равновесия черного и белого.

— А что, есть такой закон? — Нина удивленно вытаращилась на меня.

— Есть, — подтвердила я.

— А я почему о нем раньше не слышала?

— Не знаю.

— Ладно, пойду, прямо сейчас расплачусь. Даже не верится, что этот кошмар скоро закончится.

— Погоди, — задержала я ее.

— Полина, ты что, передумала? Я так и знала! — досадливо воскликнула Нина.

— Посмотри на себя. — Я отогнула перед ней солнцезащитный козырек с зеркальцем. — Тебе надо привести себя в порядок. Возьми в бардачке влажные салфетки.

Соловьева нерешительно открыла его, взяла лежащую с краю упаковку, вынула одну салфетку и стала вытирать тушь со своего лица.

— Нина, не забудь забрать документы.

— Какие документы? Откуда? — растерялась Соловьева.

— Расписку Левичевой, справку о том, что ты погасила всю задолженность, как перед ней, так и перед коллекторской фирмой, включая основную сумму долга, проценты за ссуду, штрафы, пени, неустойки. Ну и, разумеется, квитанцию о том, какую именно сумму ты внесла, тоже не забудь взять.

— Полина, а мне бы и в голову все это не пришло. Нет, про свою расписку я помнила, а вот про другие бумажки даже не подумала. Слушай, а пойдем со мной, — жалобно попросила меня однокашница. — Я ведь обязательно что-нибудь перепутаю.

— Нина, я, конечно, могу с тобой пойти, но не хочу этого делать. Ты должна сама закрыть этот вопрос. Понимаешь, именно са-ма, — по слогам произнесла я последнее слово. — Это нужно для тебя самой же, чтобы впредь не наступать на подобные грабли.

— Хорошо, я попробую.

— Нет, Нина, ты не попробуешь, ты пойдешь туда, — я повернула голову в сторону фирмы «Долгофф», — с твердой уверенностью, что все сделаешь так, как надо. И повтори, пожалуйста, какие документы тебе должны там дать.

— Расписку, которую я написала Таньке полгода назад…

— Так, — кивнула я.

— Квитанцию, — робко произнесла Соловьева.

— Все правильно, — ободряюще подтвердила я. — Что еще?

— Не помню, — призналась Нина после некоторых раздумий.

— Запоминай — справку о том, что ты больше ничего не должна ни Левичевой, ни коллекторской фирме, — напомнила я. — И не забудь проверить, чтобы там поставили сегодняшнюю дату, подпись ответственного лица с ее расшифровкой и печать.

— Как же все это сложно, — посетовала моя однокашница. — Может, я завтра туда пойду?

— Почему завтра?

— Я так ужасно выгляжу!

— Не стану с этим спорить. Но при чем здесь это? Ты же не мужика кадрить идешь в «Долгофф», а рассчитываться со своей задолженностью.