Искры тьмы. Часть 2

— Да все я понимаю Серый, — сморщился друг. — Но есть шанс того, что если мы этим не займемся, через какое-то время города станут вообще не посещаемы. А так, это ведь знания, которыми можно и торговать. Думаю, те же вояки, если сами этим не займутся, то будут испытывать серьезную нехватку в знаниях. Человеческая память не идеальна.

— Ладно, хрен с тобой, — махнул я рукой. — Сам тогда поедешь за книгами, и сам же будешь искать транспорт для перевозки тонн этой макулатуры. Ты представляешь, сколько ее в той же библиотеке? Нам бы лучше на электронных носителях что найти. Надо поспрашивать у людей, вдруг у кого дома были электронные библиотеки. А то я сомневаюсь, что в нашей Пушкинской перегоняли все на компы. Да даже если и перегоняли, то где это все искать я понятия не имею.

— Понял тебя, — выдохнул Женя. — Буду думать. И, правда, тонна макулатуры нам не к чему.

— Сейчас пока есть топливо нужно доставить к поселку самое необходимое, — продолжил я. — Пятьдесят километров это не ближний путь. А нам нужно привести и перевести тонны всего. Самое главное, как по мне, это нужно притащить туда кран и запасы топлива к нему. После найти, где у нас продавали ветряные генераторы, и продавали ли вообще. Там на десять-двадцать киловатт они вроде бы небольшие, восемь метров в высоту, так что должны справиться. Да и будешь насчет электронных библиотек спрашивать, узнай у кого насчет гидроэлектростанций, вдруг опытные ребята имеются. Без электричества будет ну очень тяжко, особенно зимой. Это самое главное и приоритетное. Те же лампы в теплицах нужно чем-то питать, а на бензиновых генераторах мы далеко не уедем.

— Пушной северный зверек, — скривился Женя. — Как со всем этим справиться? Как представлю объем работа, руки опускаются. И ведь съездить забрать, даже если что-то найдем, это не плевое дело. Мрак, Серый, какой же ты все-таки. Не буду продолжать. Пришел с одной проблемой, нагрузил еще несколькими.

— Да все просто Жень, — посмотрел я ему в глаза. — Либо мы будем жить в данных условиях более-менее нормально, либо будет не жить, а выживать. Сейчас многие придут в себя, и начнется ломка по комфорту. Не все, знаешь ли, такие терпеливые, как мы с тобой.

Женя только сморщился, явно вспоминая о нашем прошлом в детдоме, да и после него было мало хорошего. В шестнадцатилетнем возрасте, нас и еще с десяток воспитанников просто выпнули на улицу, предоставив в качестве жилья комнаты в общаге. Только вот когда мы добрались до этой общаги, то оказалось, что жить в ней невозможно от слова совсем. Ни окон, ни дверей. Полуразрушенные стены, провалившиеся полы, гнилые доски и протекающие потолки. Ну и соседство с бомжами да бичами, которые облюбовали некоторые более-менее нормальные комнаты. До сих пор тошно от этих воспоминаний и злой беспомощности, что порой душила сильнее всякой веревки. Но ничего, мы справились. Через пот, слезы и литры пролитой крови, но мы смогли вырывать у этой жизни небольшой шанс на нормальное будущее. Некоторые даже смогли получить образование и не спиться. Жаль только, что нас таких из тринадцати, тогда выпущенных, осталось всего лишь четверо. Остальные сломались. Так или иначе, но не вынесли, спились, или пошли по дорожкам вен. Хреновое детство было, прямо скажем очень хреновое.

Углубиться в воспоминания мне не позволил звук работающих двигателей. На территорию базы заехало несколько машин, и хоть и время совпадало с тем, когда должен был приехать майор, напряжение все равно никуда не делось. Я поднялся с места и отошел немного дальше от ворот, за угол ангара. Женька тоже крепче сжал автомат, и занял место немного в стороне от меня, за кучей железного лома. Без оружия выход из ангаров строго настрого запрещен. Лучше, как говорится, перебдеть.

Машины были уже близко, когда открылась дверь ангара, и наружу вышел Макс. Он быстро смотрелся по сторонам, увидел наши с Женькой занятые позиции и, хмыкнув, покачал головой.

— Это майор, параноики хреновы, — выдал здоровяк. — Только что по рации связались, через минуту будут здесь.

Когда машины оказались в поле зрения, мы втроем спокойно стояли возле ворот и лениво осматривались по сторонам. По лицам всех троих было предельно четко понятно, что думы вертятся отнюдь не веселые.

Клименков с бойцами приехали на трех уазиках, покрашенных в цвета хаки. В каждой машине сидело по четыре человека, но первым наружу вышел один только майор. Оно и правильно, люди сейчас нервные, вдруг, что не так подумают. По лицу военного сложно было прочесть, какие эмоции он испытывает, но подойдя ближе и протянув руку, он все же не смог сдержать улыбки.

— Ну как тебе живется, призыватель темных богов? — ехидно спросил он.

— Не жалуюсь, — пожал я плечами, пожимая крепкую руку Клименкова. — От желающих вон отбоя нет, подрабатываю жрецом на полставки.