Искупая грехи

– Заткнись! – прозвучал грубый мужской голос, сопровождаемый звонким шлепком по щеке.

Проследив за тем, как пилоты торопливо дёргали сотни различных ручек и тумблеров, готовя воздушное судно к экстренному взлёту и убедившись, что оно начало движение по рулёжной дорожке в сторону взлётно-посадочной полосы, Глава прошёл вглубь салона.

Маленькая девочка с ссадинами на лице сидела в самом хвосте лайнера прикованная наручниками к одному из поручней салона, рядом с ней стоял огромный бугай с блестящим револьвером, хищно поблёскивающим у него на поясе.

– Для тебя скоро всё закончится, девочка, – мягким, нарочито спокойным голосом, проговорил Глава, но в его тоне угадывалось внутреннее беспокойство, граничащее с лёгкой паникой.

– Отпустите меня, – жалобно сказала девочка.

По её щекам текли тонкие ручейки слезинок, скатываясь по маленькому остренькому подбородку на её заляпанное грязью платьице.

– Когда он придёт за тобой, ты будешь моим единственным шансом и равноценным обменом в сделке, ценой которой будет человеческая жизнь, – сказал Глава, подняв ладонью лицо и заглянув в отчаявшиеся, тусклые голубые глаза девочки.

Самолёт уверенно катился по рулёжной дорожке выходящей к месту предварительного старта, расположенного непосредственно перед выездом на взлётно-посадочную полосу.

– Шереметьево-вышка, это борт RA-00748, занял предварительный, прошу разрешения на занятие исполнительного.

В наушниках раздался нервный голос диспетчера: – Борт RA-00748, вышка, ожидайте, пока аэропорт закрыт для всех!

– Чёрт! – прикрыв рукой микрофон, выругался командир воздушного судна, и убрав руку добавил: – вышка, срочно требую разрешение на взлёт у нас экстренная ситуация!

– Что это? – спросил второй пилот, указывая пальцем в черноту ночи, и освещаемую только огнями, расположенными по краям рулёжных дорожек.

– Этого не может быть! – сказал капитан, не веря своим глазам и тут же переключил тумблер внутренней связи экипажа с салоном.

– Дмитрий Владимирович, пожалуйста, срочно подойдите в кабину! – испуганным голосом сказал капитан.

Когда Глава зашёл в кабину тут же понял причину неожиданной паники в экипаже его самолёта.

Прямо перед, святящемся навигационными огнями, белоснежным лайнером, стоял Алекс. На нем, буквально клочьями, висел грязный, мокрый разгрузочный жилет, а его руки сжимали автоматическую винтовку иностранного производства, снятую, скорее всего, с трупа одного из телохранителей или охранников аэропорта. Даже с расстояния нескольких метров разделяющих самолёт и тёмную фигуру, было видно, как на его перепачканном грязью и кровью лице горят адским пламенем рубины глаз, в которых не осталось ничего кроме смерти.

Их взгляды встретились. Даже через толстое лобовое стекло кабины было видно, как тот человек, стоящий под проливным дождём смотрит прямо к нему в душу. Лёгкая дрожь пробежала по его спине, но виду он не подал.

– Что нам делать? – спросил капитан, повернувшись к своему руководителю.

– Дави его и быстро взлетай, чёрт бы тебя подрал! – рявкнул Глава и устремился в дальний конец салона к последнему козырю, оставшемуся в споре со смертью.

Командир воздушного судна, не мешкая, перевёл руды в режим максимально приближенный к взлётному, тем самым рассчитывая как можно быстрее набрать скорость и вырулив на взлётную полосу, не останавливаясь совершить отрыв от земли и уйти в безграничное, спокойное, незнающее тревог небо.

Реактивные двигатели взревели, набирая обороты и тело самолёта резко начало движение вперёд. Все люди, находящиеся в салоне и не пристёгнутые ремнями безопасности от неожиданности чуть не упали в проходы между креслами.

В микрофонах пилотов послышался надрывный голос диспетчера: – Борт RA-00748, это Шереметьево-вышка, вам было приказано занять предварительный, взлёт не разрешён, немедленно остановитесь!

Но было уже слишком поздно и пилоты прекрасно понимали, что любое промедление приведёт к их гибели.

Второй пилот попытался передать сообщение об угрозе нападения на пульт дежурного наземных аварийных служб, но в радиоэфире творился полный хаос, сотни полицейских сообщений проходили по всем частотам засоряя канал связи, пилот в панике переключился на частоту диспетчерской вышки, но и она оказалась занята переговорами с рейсами, перенаправляемыми в соседние аэропорты.

Неожиданно с правого борта раздался какой-то треск и фюзеляж самолёта сотрясся от сильного удара.

Столб огня вырвавшийся из правого двигателя окутал всё крыло.

– Что за чёрт? – испуганно спросил второй пилот, нервно крутя тумблеры и смотря за показаниями датчиков давления топлива. К общей неразберихе прибавился звон серены оповещающей о пожаре на борту лайнера.

Глава 23